Дураки, мошенники и поджигатели. Мыслители новых левых

Однако в капиталистической ночи зреет альтернативное сознание, сознание пролетариата, обладающее уникальной эпистемологической привилегией. В силу своей близости к процессу производства рабочие способны прий-ти к «осознанию общественного характера труда» посредством «все большей конкретизации и преодоления абстрактной всеобщности формы проявления общественного принципа» [Lukács, 1971, p. 171; Лукач, 2003, с. 256]. Получается, что

познание, достигаемое с позиции пролетариата, объективно является более высоким в научном плане, ведь методологически оно включает в себя разрешение тех проблем, над которыми напрасно бились величайшие мыслители буржуазной эпохи, а содержательно – адекватное историческое познание капитализма, которое должно остаться недостижимым для буржуазного мышления [Ibid., p. 164; Там же, с. 249].

Лукач отводит этой идее очень много места в своем чрезмерно сером тексте. Но во что он приглашает нас поверить? По-видимому, в отличие от буржуазии «даже в “ложном” сознании пролетариата, даже в его серьезных заблуждениях содержится интенция на верное

» [Ibid., p. 72; Там же, с. 169]. Поэтому, чтобы понять свое положение, нужно увидеть его глазами рабочего.

Кто же тогда должен быть авторитетом – умеющий ясно излагать мысли выходец из настоящего рабочего класса? Дэвид Герберт Лоуренс, Джозеф Конрад, Луи-Фердинанд Селин? «Не смешно!» – говорит Лукач, который многие страницы посвящает анафеме таких контрреволюционных лакеев буржуазии. Похоже, пролетарское мышление нельзя обнаружить в трудах писателей из рабочего класса, только в марксистской классике. Обетованный метод – это диалектика, которую Фихте завещал Гегелю, Гегель – Фейербаху, Фейербах – Марксу и Энгельсу, а те – Ленину и Лукачу. Но разве Маркс когда-нибудь утруждал себя физической работой? Или владевший фабрикой Энгельс? Или Ленин, интеллектуал в изгнании? Или сам Лукач – потомственный барон Австро-Венгерской империи, наследник банкирского богатства, ученый, эстет и вечный заговорщик в среде правящих элит? Пролетарский ли он мыслитель? Посмотрите, какое средство от овеществления он предлагает:

…его преодоление по своей форме не может быть ничем иным, нежели непрерывной тенденцией, постоянно возобновляемым стремлением осуществить практический прорыв овеществленной структуры наличного бытия посредством конкретного соотношения с конкретно проявляющимися противоречиями совокупного развития, посредством осознания имманентного смысла этих противоречий для совокупного развития [Lukács, 1971, p. 197; Лукач, 2003, с. 279].

Разве это высказывание пролетария? «Не заливай, приятель!»

На самом деле все еще хуже, чем кажется на первый взгляд. Дело не только в том, что пролетариат ассоциируется с марксизмом. Любой современный мыслитель, который не согласен с каким-либо критическим постулатом марксизма, осуждается как «буржуазный». В то же время каждого настоящего марксистского писателя называют «пролетарием». На самом деле эти термины вообще не обозначают никаких социальных классов, а являются словами-паразитами. Просто присваивая ярлык «буржуазный» любому человеческому злу, а наименование «пролетарский» – благу, Лукач воображает, что вооружился безупречным инструментом цензуры. Более того, он дает понять: пролетариат, который исторически заявлял о себе устами буржуазных интеллектуалов, таких как Маркс и Энгельс, теперь делает это только через Коммунистическую партию, которая является его официальной церковью. Только в партии с ее организованной структурой достигается единство между теорией и практикой. Таким образом, «великое достижение русского большевизма заключается в том, что впервые после Парижской коммуны он объединил в себе сознание пролетариата и его всемирно-историческое самопознание» [Lukács, 1975, p. 36].