Душеприказчица Мерил Пери

Я пристально воззрился на дверной проем, примеряясь взглядом, и пришел к выводу, что здесь они как будто намеренно увеличены. Да и потолки высокие, у меня в поместье точно пониже будут.

А пока я рассматривал, кучерявый актер успел применить неизвестное мне заклинание, заставляя мир медленно померкнуть и поплыть перед глазами дымным облачком. Органы чувств взбунтовались, сигнализируя об опасности, потому что кровать сейчас невероятным образом словно переместилась из поместья в самый центр глубокого-глубокого озера и плыла утлой лодочкой по матовой поверхности воды, качаясь на волнах, черных-черных, как душа нашего легендарного Вуса Дрыньке. Кстати, та же история наверняка творилась и со стулом Мерил, потому что она очень уж быстро перебралась ко мне на матрас и подогнула ноги, усевшись на коленях.

– Вау, – увлеченно проронила девушка. Глаза ее светились магией. – Столько линий понамешано!

Я, к сожалению, был временно лишен возможности использовать магическое зрение, чтобы определить источник чар.

Сами демоны исчезли вместе с комнатой, столом, шахи-матами и даже чайным сервизом, а заодно и металлическим подносом с фигурными ручками. Мир будто исчез, совсем исчез. Точно исчез. И это не шутка. А в следующее биение сердца мы уже плыли по серой дымке вместо воды и медленно, но верно приближались к яркому островку, обращенному к нам бордово-красным занавесом, еще пока опущенным над сценой.

Минута пролетела совершенно незаметно, пока мы плыли вперед.

А стоило нам приблизиться на достаточное расстояние, то наша кровать словно приводнилась в первый ряд открытого театрального зала. Сверху зажглись софиты, направляя яркие лучи в виде желтого ровного круга прямо на авансцену, сколоченную будто из деревянных лакированных досок. Одинокий силуэт, возникший на сцене, поднял голову так, что нам стало видно лицо артиста.

Что? Мерил?!

– Э… – возопил я и повернул голову к соседке по матрасу.

За что тут же получил от нее громкое:

– Ш-ш-ш!

Настоящая душеприказчица, точнее, «та самая» из семейства Пери, которую я (честно признаюсь) заманил в наше захолустье, сейчас сидела рядом со мной. И это было главным. Поэтому я быстро успокоился и стал молча наблюдать дальше. Боль, недомогание, тяжесть в мышцах будто забылись в один миг, стоило мне всецело отвлечься на представшую перед моим взором занимательную картинку.

И все-таки как же она прекрасна в этом лиловом платье, расшитом сапфирами размером с кулак, – она умопомрачительно красива, когда смотрит на всех своим убийственно-плотоядным взглядом, а ее мелодичный дружелюбный голосок звучит до неприличия мягко, лаская слух, словно струны арфы в руках опытного музыканта. В чем я снова сумел убедиться, когда ненастоящая Мерил заговорила ее голосом.

– Дорогие гости, – начала вещать копия моего кумира, смущая меня сверх меры. Потому что была ну точь-в-точь! Даже голосом! Немое восхищение и страх всколыхнулись в груди, которые некуда было деть. А псевдо-Мерил на сцене продолжала: – Сейчас на ваш справедливый суд предстанет спектакль, названный в честь одной ведьмы со сложными, никому не понятными жизненными принципами, и родового артефакта, который и сыграл немаловажную роль в событиях минувшего дня, вечера и даже немножечко темной безлунной ночи.

Ненастоящая Мерил сделала демонстративную паузу. Набрав побольше воздуха в грудь, она продолжила представлять:

– Итак, – «Тутуния и карбункул», встречайте!

Неожиданно Мерил Пери, сидящая рядом со мной, обрадовалась и со смешком захлопала в ладоши, за что и получила нагоняй откуда-то из-за кулис.

– Тишина в зале!

Кажется, это был Монро.

Пожав плечами, зрительница ничуть не смутилась, а продолжила улыбаться, однако ладони она все-таки сложила на коленях и перестала громко хлопать. Взгляд ее по-прежнему был устремлен на сцену, куда перевел взгляд и я. И открыл рот от приятного удивления, но не только.

Происходящее явно не вписывалось ни в какие рамки, знакомые мне с рождения благодаря прилежной учебе сразу в нескольких магических учебных заведениях Истмарка. Это нужно было видеть! Вместо сцены позади распахнувшегося занавеса нашему взору предстала грязь и спрятанные в ней взведенные капканы, мерцающий черным светом обелиск и поместье, внутри которого мы вообще-то сейчас находились! Да и куда-то исчез актер, загримированный под примадонну нынешнего представления.

Так, кажется, это все просто иллюзия. Потому что по-другому и быть не может, не так ли? Иначе как можно смотреть на поместье со стороны, находясь внутри? Нельзя, да? Вот и я думал, что нет. А оказалось…