Дважды возрожденный

– Какие есть, – пожимает он плечами. – Ты проспал почти 20 часов. Мы пытались тебя разбудить, но бесполезно. Ты отмахивался, бормотал про каких-то птичек и дрых дальше.

– В смысле мы уже на месте? – я и не думал, что просплю весь путь

– Ага. Сейчас шамаем и вперед, на подвиги.

При слове шамаем, мой желудок радостно взвыл, как собака на луну. Организм, напоминает мне, что пища, это не единственная его потребность, и я прытью выскакиваю из машины.

Дрожа от утренней свежести, с любопытством осматриваюсь. Вездеход застыл под массивным скальным карнизом. С опаской поглядываю на увесистую скальную массу, нависающую над автомобилем. Надо сказать Мотору, чтобы перегнал его подальше, а то мало ли чего. А выкапывать машину, заваленную несколькими тонами камня, удовольствия не доставит. Машине то всеравно, она рассчитана и на такие передряги, а вот нам…

От души потягиваюсь до хруста в суставах.

Бр-р-р. Холодно.

Уезжали было утро, приехали тоже утро. В связи с длительным сном, мне кажется, что мы выехали не более часа назад.

Мы расположились в нескольких километрах от шахты. Ближе решили не подъезжать, боясь спугнуть лакта или самим подставиться под внезапный удар.

С другой стороны вездехода шаманит над полевой газовой плиткой Мичман. Судя по запаху, нас ждут разогретая консервированная свинина с зеленым горошком и кофе. Почуяв запах пищи, желудок опять жалобно взвыл.

Спустя несколько минут мы уже глотаем куски горячего мяса и запиваем крепким колумбийским кофе. Насчет зеленого горошка я ошибся, в качестве гарнира Мичман вскрыл банку фасоли.

– Сейчас фасоли наедимся, и можно идти на лакта с голыми руками и спущенными штанами, – пробивается голос Мотора сквозь слой пищи во рту. – От одного запаха бедняга загнется. Фасоль это не просто пища, – он, наконец-то, прожевал и договорил нормально, – фасоль это средство массового уничтожения.

Отсмеявшись с его глупой шутки, продолжаем трапезу. Еще минут десять тишину нарушает только жадное чавканье Мотора и стук трех ложек по жестяным банкам.

– Хух, – тяжело вздыхает Мичман и лезет за трубкой в карман. – Неплохо перекусили. Теперь можно и повоевать. У меня на флоте знакомый был, старлей, – он раскурил свою кадильницу, и в мою сторону поплыло облачко ядовитого дыма. – Так вот, он говорил, любовь приходит и уходит, а кушать хочется всегда.

– А при чем здесь любовь? – интересуюсь я и сдвигаюсь с пути токсичного облачка. – Мы вроде как не этим сейчас собираемся заниматься.

Рядом звучно заржал Мотор, оценив шутку.

– Не при чем, – с улыбкой отмахивается Мичман. – Так просто вспомнил былое. – Он собрал пустые банки в кучу и присыпал камнями. – Не гадь где живешь! – нравоучительно говорит он в ответ на мой вопросительный взгляд. – Ладно. Пора топать.

Мотор распахивает задние двери вездехода и начинает вываливать оттуда массу всяческого снаряжения. Посоветовавшись, мы отказываемся от бронежилетов. От лакта они не защитят, зато ухудшат возможность маневрирования. Мотор взваливает на плечо привычный пулемет. Мичман, поковырявшись в куче смертоносного железа, почему-то останавливает свой выбор на двух тяжелых пистолетах, и цепляет их на ремень. Теперь он похож на ковбоя из американских вестернов, вот только шляпы для полноты картины не хватает. Я сперва было взялся за свой автомат, но передумал. В самом низу кучи нахожу тяжеленный дробовик и подбираю к нему подстать по весу патронташ на сорок патронов, каждый диаметром сантиметра по два, не меньше. За плечами устраиваются две трубы одновыстрельных гранатометов, на бедре кобура с пистолетом. Подержав в руках каску, забрасываю ее обратно, в багажник вездехода, и она со звоном отскакивает от канистры с дизтопливом. Расчесываю спадающие на плечи волосы и обвязываю голову полоской ткани. Мотор с интересом наблюдает за моими приготовлениями.

– Ты случайно ничего не забыл? – в его голосе звучит ирония по поводу количества оружия, навешанного на меня, как игрушки на новогодней елке.

– Забыл, – я без тени улыбки навешиваю на пояс пару осколочных гранат.

Мичман с Мотором только переглянулись. Я игнорирую их. Что-то подсказывает мне, что все это оружие лишним не будет.

Мичман раздает рации. Принимаю из его рук обрезиненную коробочку с коротким штырьком антенны и цепляю ее на пояс слева.

Вот мы уже и готовы к вылазке. Молча деловито жмем друг другу руки и расходимся в стороны. Мы будем идти на расстоянии 100 метров друг от друга, прочесывая местность наподобие гребенки. Всем хочется, чтобы наши догадки оказались верны, и лакт прятался именно у этой шахты.

Мы двигаемся очень медленно, укрываясь за каменными глыбами, разбросанными по большой равнине. Слева и справа в нескольких километрах тянутся скалистые гребни, ограничивая коридор нашего поиска. По этому коридору нам предстоит красться несколько часов.

– Вижу противника! – не прошло и часа, как тихо прошептала рация. Это Мотор, идущий справа от меня. – Расстояние около трехсот метров.

– Как он выглядит? – так же тихо спрашивает Мичман. – Должен быть похож на человека.

– Смотри, не перепутай с ссерком. – подсказываю я.