Две королевы

Причина страданий Марии неизвестна, но это не могла быть острая перемежающаяся порфирия или любой другой тип порфирии. Сильное внутреннее кровотечение и геморрагический шок не имеют отношения к этому заболеванию. Вполне возможно, причиной был целый букет болезней, но самый правдоподобный диагноз — прободение язвы желудка после долгой и трудной поездки верхом и волнений, связанных с предательством Дарнли[28].

Лорды не проявляли интереса к медицинским аспектам болезни Марии, но были сильно встревожены ее состоянием. Пока Дарнли на свободе, они не хотели смены власти, боясь анархии в случае смерти королевы и желая сохранить ее на троне. Фракции шотландских лордов всегда интересовались потенциальными выгодами длинного периода регентства, но в данный момент не были готовы к такому повороту событий, поскольку вопрос регентства станет предметом жарких споров, пока не разъяснится положение Дарнли как некоронованного консорта.

Эти страхи заставили лордов сосредоточиться на преимуществах правления Марии, пока она была жива. Старательно обходя молчанием свои действия, они винили в болезни королевы только Дарнли. Его поведение поставило королеву на грань смерти. Объясняя стоящую перед ними дилемму шотландскому послу в Париже, Мейтланд сформулировал это так: «Она оказала ему столь великую честь… он же, со своей стороны, отплатил ей такой неблагодарностью и в дурном обращении с ней зашел настолько далеко, что ее сердце разбивается при мысли о том, что он — ее муж, и она не видит никакого способа освободиться от него». Точно так же, как в начале заговора по убийству Риццио, Мейтланд намекал на решение проблемы, о котором сама Мария еще не догадывалась. До сих пор она была вынуждена мириться с последствиями своего брака, соблюдая приличия и пытаясь примирить преимущества наличия законного наследника мужского пола с недостатками Дарнли. Но лорды, в том числе Босуэлл, придерживались другого мнения. Устранив Дарнли, они оказали бы услугу всем.

В конце 1566 г. стало казаться, что Дарнли, со своей маниакальной одержимостью стать коронованным монархом и желанием добиться уважения католической Европы, восстановив мессу, превратился в неразрешимую проблему для всех, кроме собственной семьи. Было бы очень удобно, если бы он исчез. Никаких достоинств у него не было, особенно после того, как он выполнил свою роль и зачал наследника мужского пола. Его поведение было невыносимым, а в политическом отношении он превратился в ничто. Он даже не удосужился навестить Марию в Джедборо, пока она почти полностью не выздоровела. Но даже тогда он остался всего на одну ночь, а на следующий день вернулся в оплот Ленноксов в Глазго.

Босуэлл приехал в Джедборо за неделю до Дарнли — его привезли в запряженном лошадьми паланкине. Он достаточно окреп, чтобы участвовать в заседаниях Тайного совета, а через неделю «совсем поправился». 9 ноября Босуэлл был в свите Марии, когда она покинула Джедборо и отправилась в королевскую поездку по Берикширу и Ист-Лотиану. Босуэлл должен был исполнять обязанности лейтенанта «пограничного края», с которыми он прекрасно справился — поездка обошлась без каких-либо неожиданностей и неприятностей. Путешествие закончилось 20 ноября, когда Мария и ее Тайный совет прибыли в замок Крейгмиллар, в трех милях от Эдинбурга, где задержались почти на полмесяца.

Не прошло и недели пребывания Марии в Крейгмилларе, как она снова заболела. Второй раз в жизни она говорила, что близка к смерти и хочет умереть. Первый раз случился в возрасте тринадцати с половиной лет, во время болезни, известной как «пот». В Джедборо Мария чуть не умерла, но приступ развивался так стремительно, что у нее не было времени на размышления. Теперь же она понимала, что едва избежала смерти. По словам дю Крока, который стал свидетелем нового приступа, «она в руках врачей, и я уверяю Вас, что ей совсем плохо. Я убежден, что ее болезнь отчасти вызвана глубокой скорбью и печалью». Мария никак не могла избавиться от хандры. Она все время повторяет: «Лучше бы я умерла».

«Вы прекрасно знаете, — продолжал дю Крок, — что нанесенное ей оскорбление столь велико, что Ее Величество никогда его не забудет». Постепенно правда выходила наружу. Причиной депрессии стало не только ощущение близкой смерти. Приезжал Дарнли, что вызвало новые ссоры. «Дела обстоят все хуже… Я не жду улучшения отношений между ними». На пути к примирению существовали два серьезных препятствия. «Во-первых, король никогда не сможет смирить свою гордыню. Во-вторых, когда королева видит, как кто-то из лордов беседует с королем, она сразу же подозревает заговор».