Две королевы

Вряд ли можно представить более язвительный и страстный упрек, который одна правящая королева обращала другой. Этот последний удар потряс Марию; особенно ее обидели слова «Вы смотрите сквозь пальцы» — в точности то же самое Мейтланд сказал Марии в отношении Морея во время беседы в Крейгмилларе, на что она ответила: «Я требую, чтобы Вы не предпринимали ничего такого, что запятнает мою честь и совесть». Была ли эта фраза использована английской королевой намеренно?

Более того, Елизавета рекомендовала Марии привлечь к суду Босуэлла («того, кто ближе всех к Вам»), если Ленноксы обвинят его в убийстве. Затем, что было хуже всего, она диктовала новые условия политического соглашения, которого так жаждала Мария. Больше никаких разговоров о примирении, о «новом договоре о вечной дружбе», в котором не будет оскорбительных статей Эдинбургского договора, о праве Марии на наследование английского трона. Обо всем этом можно забыть. Теперь Елизавета настаивала, чтобы Мария ратифицировала первоначальный вариант договора. Он, язвительно отмечала Елизавета, «ждет уже шесть или семь лет». Пора покончить с этим раз и навсегда.

Если Киллигрю действительно ждал ответа в течение двух дней, то он был сильно разочарован. Мария посчитала письмо Елизаветы настолько оскорбительным, что вообще отказалась отвечать на него. Неделю спустя Киллигрю уехал из Эдинбурга с пустыми руками.

Особенно обидными были намеки Елизаветы на Босуэлла. Откуда она узнала, что тот, «кто ближе всех к Вам», уже обвинен в убийстве? Это было совсем не трудно. Сесил получил копии листовок, которые вывешивались на стенах домов Эдинбурга. Ему даже передали «слова» ночного странника, который каждую ночь призывал отомстить убийцам. Сесил переписывался с Ленноксом, который энергично восстанавливал отношения с ним. Киллигрю вернулся в Лондон без письма от Марии к Елизавете, однако он привез письмо Леннокса Сесилу с предложением о сотрудничестве, чтобы отомстить убийце своего сына. Внезапно появилась возможность переписать историю. Во время своего последнего разговора с английским дипломатом Дарнли отрекался от своих обязательств перед английской королевой. Теперь же Леннокс заверял Сесила, что его сын всегда был ее верным подданным, а также близким «знакомым» и добрым другом самого Сесила.

Мортон тоже смотрел в сторону Англии. Этот самый двуличный из шотландских лордов, который написал Сесилу подобострастное письмо, когда пересек границу для встречи со своими союзниками в замке Уиттингем, теперь искал защиты Сесила против преследований со стороны Леннокса. Он называл себя «Вашим верным другом» и повторил предложение «сделать все, что в моих силах, чтобы доставить Вам удовольствие».

В начале 1567 г. власть Марии была как никогда прочной, и ей почти удалось достичь окончательного политического примирения с Елизаветой на взаимоприемлемых условиях. Два месяца спустя она казалась более уязвимой, чем когда-либо. Лорды не ставили перед собой такой цели — это был побочный продукт их недальновидной жажды мести. Марии требовалось выследить убийц и призвать их к ответу.

Тем временем Сесил, не зная жалости, готовил обвинения против нее и ждал подходящего случая, чтобы нанести смертельный удар. «Боюсь, — писал Марии ее посол в Париже, — что это всего лишь начало, первый акт трагедии, и все идет от плохого к худшему, и только бесконечная милость Господа позволит этого избежать».

Прогноз посла был точен, однако никто и никогда не представил неопровержимых доказательств того, что Мария знала о готовящемся убийстве Дарнли[34]. Все основывалось на предположении, что она уже изменяла мужу с Босуэллом. Ее репутацию уничтожило то обстоятельство, что она не отдала Босуэлла волкам, а решила бросить вызов всему миру и встать на сторону графа.

20

Брак по любви?

Несколько недель и месяцев после взрыва стали для Марии переломными в ее жизни. На карту была поставлена ее репутация. То, что случилось потом, навсегда погубило репутацию королевы — причем вполне заслуженно. Она не предпринимала серьезных усилий, чтобы наказать убийц Дарнли. Максимум, что можно было доказать, — что Мария хотела держать порочного и опасного Дарнли под домашним арестом в замке Крейгмиллар и что она поехала в Глазго, цитадель Ленноксов, чтобы забрать супруга. Однако причиной краха стали не ее поступки до убийства Дарнли, а шокирующие события, последовавшие за ним.

После взрыва Мария действительно осталась одна. Даже ее родственники, Гизы, не желали иметь с ней дело, и ее дядя договаривался с Мореем за ее спиной, чем вызвал гнев племянницы. Оживленная переписка с родственниками внезапно прекратилась. Мария чувствовала, что не может никому доверять. Вспоминая месяцы, прошедшие после болезни в Джедборо, она, вероятно, думала, что большинство ее лордов, если не все, знали о заговоре с целью убийства ее мужа.