Две королевы

Скорее всего, события развивались следующим образом. Босуэлл действительно устроил засаду на мосту через Алмонд. Марию привезли в Данбар против ее воли. Она была напугана и разгневана, но в Данбаре Босуэлл признался ей в любви и умолял выйти за него. Если он не сделал этого раньше, то теперь показал ей «договор таверны Эйнсли», который был составлен в форме петиции от лордов и указывал на их единодушную поддержку. Мы точно не знаем, что она ответила, но за один или два дня Босуэлл убедил ее[39].

Вероятно, на это потребовалось два дня. 26-го числа Босуэлл во весь опор поскакал в Эдинбург. Там он договорился со своей женой, леди Джин Гордон, чтобы она подала заявление о разводе в протестантский суд. Заявление было подано в тот же день. Яркие подробности, изложенные в документе, позволяют предположить, что Босуэлл все подготовил заранее. В заявлении говорилось, что он средь бела дня на территории Хаддингтонского аббатства развлекался с «костлявой девчонкой, черноволосой» Бесси Кроуфорд, горничной его жены. Босуэлл с готовностью признал супружескую неверность.

3 мая судьи издали постановление о разводе. Последствия проявились немедленно — от Хантли уже откупились, и он с неохотой признал условия финансового соглашения своей сестры с Босуэллом. Одновременно Мария обратилась к архиепископу Сент-Эндрюса, чтобы тот аннулировал брак Босуэлла в католическом суде. Ее заявление было принято 27 апреля, а 7 мая последовал вердикт: брак с леди Джин объявлялся недействительным с самого начала по причине отсутствия канонического разрешения.

До сих пор Хантли мирился с разводом сестры, но у всего есть пределы. Вернувшись в Данбар, Босуэлл обнаружил, что Хантли и Мария серьезно поссорились. Несмотря на подпись под «договором таверны Эйнсли», Хантли все больше сомневался, стоит ли поддерживать Босуэлла. К концу мая он уже не скрывал своего нежелания поддерживать курс на вооруженное противостояние с лордами, которого придерживался его бывший зять.

Лорды впервые собрались в Стирлинге через три дня после похищения Марии. Инициаторами встречи были Мортон, Аргайл, Атолл и Мар, и четыре дня спустя был подписан новый договор. Они называли себя «лордами конфедерации», отвергая обвинения в мятеже, но признаваясь, что намерены освободить королеву из «плена». Они призывали использовать все средства, чтобы дать королеве «свободу», «уберечь принца и страну» и убить Босуэлла, которого они теперь называли «варварским тираном» и «жестоким убийцей». Босуэлл просто стал слишком силен. У него имелись, как утверждали лорды конфедерации, «войска, снаряжение и корабли под его началом». Конечно, это было преувеличением, но совершенно очевидно, что Босуэлл серьезно угрожал независимому положению этих лордов и поэтому занял место Дарнли — но совсем не так, как он всегда представлял.

Во вторник 6 мая Мария и Босуэлл торжественно въехали в Эдинбург. Когда они приблизились к Западным воротам, пушки замка дали залп, а Босуэлл спешился. Он взял лошадь Марии под уздцы, и они медленно поднялись по склону холма к замку. Но толпа на улицах встретила их угрюмым молчанием. Мария и Босуэлл были явно недовольны, но вряд ли могли ожидать чего-либо иного. Популярность Марии была не настолько велика, чтобы люди одобрили брак с Босуэллом, и за его положение как защитника королевы была заплачена высокая цена. В тот же день помощнику Нокса в соборе св. Джайлса, бесстрашному Джону Крейгу, предложили объявить о бракосочетании Марии и Босуэлла. Он отказался, потребовав королевского предписания, которое пришло на следующий день — в нем Мария сообщала, что ее не изнасиловали и что Босуэлл не удерживал ее в плену. Она приказывала Крейгу публично объявить о предстоящем венчании. Если же королеву не насиловали, на чем продолжала настаивать она, значит, Мария добровольно легла с Босуэллом в постель в Данбаре, то есть спала с женатым мужчиной, участвуя в супружеской измене. Либо то, либо другое. Крейг зачитал объявление на следующий день, но только после того, как призвал в свидетели небо и землю, что ему отвратителен этот брак.

9 мая Босуэлл вызвал к себе Крейга и потребовал объяснений за прозвучавшие комментарии. Но священник не стал извиняться, а, наоборот, принялся увещевать Босуэлла. «Я обвинил его, — говорил он, — в нарушении закона о супружеской верности, установлений церкви и закона о похищении, в подозрении в сговоре с женой, во внезапном разводе и в объявлении о следующем браке через четыре дня и, наконец, в подозрении в участии в убийстве короля, подтверждением чего служит этот брак».