Две жизни Лидии Бёрд

Я отхожу в сторонку, чтобы медики могли заняться своим делом, и наблюдаю, как они ставят зажим на пуповину, а потом перерезают ее.

– Можно попросить вас подержать ребенка, пока мы осмотрим Элли? – спрашивает Луиза.

И я испытываю огромное облегчение оттого, что кто-то другой взял наконец на себя ответственность. Луиза кладет на мои руки уже закутанное дитя. Я отхожу с малышкой к окну, пока медики занимаются Элли, но их слова будто плывут мимо меня, это нечто вроде фонового шума, ведь я рассматриваю новое живое существо. Кончиком пальца осторожно провожу по лбу и носику девочки, потом касаюсь щечек. Моя племянница. Она уже не красная, скорее милого персикового цвета, мягкая и все еще немного испачкана кровью. Ее губки начинают инстинктивно чмокать, когда я трогаю ее нижнюю губу, – она пытается сосать. Какая ты уже умница, знаешь, как выжить. Надеюсь, этот навык останется с ней на всю жизнь. Когда девочка начинает вертеться и из простыни выбивается ее ручка, я кладу ей в ладошку палец. И ее крошечные, почти прозрачные пальчики сжимаются вокруг него. Ничего более хрупкого я не видела в своей жизни. Смотрю на нее и внезапно осознаю, что в другом моем мире ее не существует.

– Ох! – выдыхаю я.

Малышка провела здесь всего несколько минут, но уже бесконечно увеличила пространство между двумя мирами. Там Элли не стала матерью. Там ее дитя не появилось на свет. Я не знаю, какой во всем этом смысл, но вдруг чувствую, что чудовищно устала. Последние двадцать четыре часа были тяжелыми, чтобы не сказать больше. И я почти рада, когда приходит пора вернуть ребенка Элли. Она уже сидит на кровати и выглядит куда более нормально, чем я могла бы вообразить, ведь ей пришлось дать жизнь новому человеку…

Я не слышала, как Луиза успокаивала мою сестру насчет скорости родов. Видимо, все шло ровно столько времени, сколько и должно было идти. Луиза приняла далеко не одного ребенка прямо в машине «скорой помощи», а однажды малыш появился на свет возле эскалатора в большом торговом центре. И это куда лучше, чем мучиться день, а то и два тяжелыми родами, сказала Луиза, и я вполне ей верю.

Я выхожу в коридор, чтобы позвонить Дэвиду и сообщить, что мама и дитя в порядке, но ему лучше поскорее вернуться домой. Дэвид просто сходит с ума, потому я разговариваю с ним твердо, требую, чтобы он прекратил панику и взял себя в руки.

Присаживаюсь на край кровати, когда Луиза и Энди спускаются на первый этаж.

– Тебе придется ехать в больницу? – спрашиваю я сестру.

Она качает головой:

– Нет. Луиза сейчас пытается дозвониться до моей акушерки, чтобы попросить ее зайти и осмотреть меня, проверить еще раз. – Элли смотрит на кроху. – И ее тоже.

Мгновение-другое мы обе разглядываем спящее дитя. Я не удивлена тем, что она заснула. Да, последние час или два были тяжелыми для меня и Элли, но для нее-то это и вовсе стало глобальным событием…

– Знаешь уже, как назовете?

Они с Дэвидом за последние месяцы и недели перебрали столько имен, что я сбилась со счета.

Элли всматривается в дочь:

– Мы остановились на Шарлотте, но теперь, когда она уже с нами, мне не кажется, что это ей подойдет.

– Хм… – мычу я, раздумывая. – А как насчет… Лидия Ариэль Персик?

– В моей жизни есть место только для одной Лидии, – устало улыбается Элли.

А в моей жизни всех по двое, думаю я. Всех по двое, кроме Фредди и вот этой крохотной девочки.

– Дэвид должен скоро приехать.

– Дождаться не могу, – отвечает Элли.

Я окидываю взглядом окровавленные простыни.

– Почему бы мне не приготовить пару тостов, и пока ты посидишь перекусишь в кресле, я сменю постель. Сделаю ее чуть менее злове… пугающей?

Губы Элли кривятся. Она знает, как я отношусь к крови.

– Наверное, для тебя это было просто ужасно?

– Как ни странно, нет, – заверяю я. – Если честно, для меня это нечто особенное: первой во всем мире увидеть вот эту маленькую леди.

И это еще мягко сказано. Люди часто произносят разные цветистые выражения, когда становятся свидетелями рождения; его называют чудом, жизненной переменой, драгоценным моментом… И для меня оно было всем сразу и много большим – настоящим, чистым чудом. Элли сегодня показала магический фокус, всем фокусам фокус, прямо у меня на глазах. Моя сестра – чародейка, а ее дочь – произведение искусства.

Когда немного позже в дверь с грохотом врывается Дэвид и несется наверх, перепрыгивая через ступеньки, они обе уже спят. И я дремлю в кресле, но мгновенно просыпаюсь, едва он, тяжело дыша, появляется в спальне.

– С ними все в порядке, – тихо говорю я, когда Дэвид подходит к кровати.

Элли открывает глаза и смотрит на него. И выражение ее лица… на нем написано все сразу. «Я люблю тебя, посмотри, что я сделала, я так рада тебя видеть…»

А лицо Дэвида… оно тоже отражает все сразу. «Я люблю тебя еще сильнее, ты посмотри, какое чудо ты сотворила, я так горжусь тобой…»

Он садится рядом с Элли, обнимает ее, и сестра снова плачет, но на этот раз радостно, ведь ее обновленная семья впервые собралась вместе. Я наслаждаюсь их радостью, а потом тихонько выхожу из спальни – не хочу мешать первым мгновениям их жизни втроем.