Двенадцать ночей

– Ты решила, что это канализация? – отозвался старый дух с улыбкой, садясь на один из шишковатых корней, отходивших от древнего ствола. – Нет, тебя не канализационный сток сюда привел. Этот желоб иного рода. В храмовую лагуну по нему стекает более чистая вода. Я прорыл этот канал сам, прорыл и выложил камнем, скрепляя раствором. На это ушло много лет. – Он помолчал, глядя на свои иссохшие ладони, мягко покоившиеся одна поверх другой у него на коленях. – Но я рад, что ты приняла его за канализацию. До того, как ты по нему съехала, никто его не замечал.

Стоя на краю крохотного островка примерно в шаге от Фантастеса, Кэй пристально рассматривала его лицо. От старости кожа под глазами была вся в морщинах, они расходились от внутренних уголков глаз, от переносицы крючковатого носа и спускались по щекам дряблыми складками, которые углублялись, когда он улыбался. В полумгле цвет его лица был где-то между коричневым и серым. Иные из маленьких волосков вокруг рта слегка колыхались при дыхании. Даже хмурясь он выглядел добрым, как будто хмурый вид был запятой меж двух улыбок.

– Но зачем вам понадобилось его прорывать? – задала она наконец вопрос, который был у нее на уме, пока она разглядывала старого духа. – Вы столько времени потратили…

– Затем, что, когда я здесь появился, – тут он опять выпрямился и обвел весь подземный зал круговым жестом, – все было сухо. Тысячи лет до того эта заболоченная низина получала воду – даже под куполом великого храма – от разливов Нила; но потом ил, который скапливался вокруг потаенного храма, перекрыл воду наглухо. А когда город наверху, а за ним и другие города выше по течению принялись забирать воду в таких количествах – да еще поля со всеми их проектами искусственного орошения, да мало ли что еще – жилища, бассейны, – тогда болото погибло совсем. И если бы не я, – он похлопал по корню, на котором сидел, – тут тоже все умерло бы.

– А разве не умерло? – спросила Кэй. – Ведь это сухой, обломанный старый ствол.

Фантастес устремил на нее острый взгляд, лицо вокруг рта вдруг отвердело. Потом он смягчился, из глаз ушло недовольство, вновь возникла улыбка, и он сказал, вставая:

– Пошли, поглядим.

По противоположной от них стороне ствола, там, где не видно было с лодки, от его верха и почти до земли неровным, зазубренным, заостренным книзу клином шла глубокая трещина. Непрочная, высохшая оболочка старого дерева составляла в толщину два дюйма с лишним, а под ней, подумала Кэй, было пусто.

– Загляни-ка внутрь, – тихо промолвил Фантастес и отступил, чтобы она могла забраться на один из боковых корней и просунуть голову между двумя наклонными соединяющимися краями трещины. Вначале ей показалось так темно, что почудилось, будто она смотрит в колодец или прямо-таки в недра земли; но немного погодя глаза привыкли к почти полному мраку, и она сумела смутно разглядеть пять овальных листьев размером с ладонь, вероятно, зеленых, выросших на центральном стебле высотой дюймов в двенадцать или побольше. Стебель рос вертикально вверх из какой-то трещины, его окружало полое нутро омертвелого ствола. Кэй торопливо вытащила голову наружу, при этом больно ударилась ухом, потому что повернулась слишком рано.

– Но как же так – здесь? В такой темноте – зеленые листья?

– Колодец глубже – вода свежее. Подожди чуть-чуть, – сказал Фантастес, – и увидишь еще одно мое маленькое нововведение в великом храме Осириса.

Кэй стояла, прислонясь к расщепленному стволу, и ее сердце билось учащенно. Осирис. Не один год она слушала перед сном эти истории, все до единой: о вражде между Осирисом и его братом Сетом, об убийстве и расчленении Осириса, о том, как долго и терпеливо искала Исида останки мужа, о том, как сотни храмов были воздвигнуты по всему Египту. О том, как она обнаружила тело мужа в кедровом коробе внутри могучего дерева. Но это дерево росло в…

– В Библе, – сказал Фантастес. – Да, я знаю, что дерево росло в Библе. Но жрецы Осириса взяли от того дерева черенок и посадили здесь, в самом центре храма, посреди болота, где богиня потом похоронила его тело. И корни вросли в его плоть, и дерево вознеслось внутри храма, кончики веток скреблись о высокий каменный купол.

– Но как? – спросила Кэй, начав ощущать святость этого места. – Как могло дерево вырасти внутри храма? Разве ему не нужен свет? Разве этому деревцу не нужен свет? – Она помолчала, глядя на Фантастеса. Он ничего не отвечал. – Дерево не может расти в подземелье.

– Погляди туда, – промолвил он наконец, вскинув подбородок вверх, в сторону купола.