Двенадцать ночей

10

Флип

Прошли, казалось, годы, а Кэй все лежала в холодной воде фонтана на террасе у Фантастеса – лицо чуть ниже поверхности. Подле нее лежал Вилли, его глаза были обращены к ней, немигающие – но не мертвые: время от времени он улыбался и губы шевелились, как при разговоре, только этому разговору мешала вода. Все время, пока Кэй лежала в фонтане, где трепетало и дробилось солнце, она стремилась понять эти безгласные слова, услышать то, что Вилли пытался ей передать через этот свой неусыпный взгляд и эти добрые, медленные, преувеличенные улыбки; но ни звука не раздавалось, и стоило ей самой открыть рот, как в него текла соленая вода, густая и вязкая, точно кровь.

Позднее она начала, слегка удивляясь, отдавать себе отчет, что вне фонтана мир пребывает в движении, и чем дальше, тем она видела мир яснее. Она пыталась поднять голову, желая узнать, что там делается, но всякий раз усилие возвращало тот самый вкус соленой воды, и она все никак не могла найти ни рук своих, ни ног, которыми можно было бы подпереть себя, подтолкнуть. Вскоре стала слышать что-то похожее на слова, похожее, но недоступное восприятию, как будто звук проходил через толстое полотенце. Со временем этот бубнеж сделался более внятным, слова постепенно возникали, затем появились обрывки историй, а затем и более длинные куски – о рыцарях, о священниках, о банкирах, о путешествиях, о драгоценных камнях, о неприступных скалах, о храбрых попытках и прискорбных потерях. Час за часом лежала она в фонтане, бездеятельно глядя на смутно видимый, подвижный мир над водой, цепляясь за смысл полуразборчивой речи, кружащей вокруг ушей, и гоня с языка соленый вкус.

Ни разу не задалась она вопросом, дышит ли она и если дышит, то как. Дыхание излилось из нее полностью, осталась только отчаянная необходимость не пускать в легкие и желудок воду, в которую она была погружена. Но, несмотря на свою решимость, она чувствовала, что не справляется, что влага просачивается между губ и сквозь углы рта, что вода особенно напирает на нос и на глаза, когда они открыты. Медленно, по капле, но неотвратимо густая вода фонтана прокладывала путь к ней в рот и дальше, в горящее горло. С каждой каплей усиливалась боль, а с ней и отчаяние. Но прошло время – сколько его прошло, понять было невозможно, – и она начала понимать, что вода мало-помалу отступает; или, скорее, почувствовала, что это на самом деле был воздух. И по мере того, как вода сменялась воздухом, голоса вокруг переставали глухо бубнить, звучали все более обыкновенно и становилось ясно, что густые капли, стекающие в горло, это само горло и есть, что не жидкость норовит прорваться между губ и давит на ноздри, что эти ритмические толчки – ее судорожное, живительное дыхание.

Что осталось прежним – это частое присутствие Вилли. Его лицо, обращенное к ней, маячило в каком-нибудь метре, не дальше. Нередко он молчал, положив голову на подлокотник кресла рядом с кроватью, где, поняла Кэй, она лежала, – но в другое время он говорил. Истории, стало ясно, рассказывал ей он. Когда он увидел, что она плачет, вначале он, кажется, подумал, что это от боли.

– Мы в безопасности сейчас, Кэй, – сказал он. – У тебя сотрясение и очень неглубокая рана плеча. Она заживает. Болеть с каждым днем будет все меньше.

Кэй не могла отыскать голоса, но покачать головой сумела – очень медленно, слабенько.

– Хочешь, расскажу тебе историю? – спросил Вилли.

Кэй вновь попыталась покачать головой.

– Хочешь узнать, что происходит?

Она попыталась напрячь все мышцы и подпихнуть себя вверх, заговорить. Элл. Папа. Сколько еще? Ее глаза кричали криком – молили, чтобы Вилли услышал.

– Шесть ночей, – сказал он. – Шесть ночей, Кэй.

Ее туловище, обессилев, упало обратно на кровать. Шесть ночей осталось. Она почувствовала у себя на руке ладонь Вилли, словно пришедшую из дальней дали.

– Ясно, что это был Гадд. Как он нашел Фантастеса, дом, библиотеку, мы точно не знаем.

Он ненадолго умолк, повернув лицо к потолку. Потом, не глядя на нее, снова заговорил. В комнате, она увидела, были простые белые стены и низкий потолок. Было светло – значит, имелось и окно.

– Мы с Флипом после того, как расстались с тобой в туннелях, поднялись в дом через заднюю трубу – так мы всегда делаем, чтобы нас не увидели на улице. Там встретили Фантастеса, он велел нам начать интеграцию – про остальное ты сама можешь догадаться. О том, что произошло после того, как я сел в фонтане, я мало что знаю. Когда ты в воде с настоем из листьев, в голове слегка мутится – так что ты, вероятно, больше моего увидела, лучше знаешь, как я выглядел и как все было. Но мне известно, что там были Рекс и Флип. И Каталепсис – она сюжетчица, но из наших. Она часто летала с Флипом.