Двойная спираль. Забытые герои сражения за ДНК

В начале октября Уотсон и Издательство Гарвардского университета получили письма от обоих солауреатов Уотсона по Нобелевской премии с требованием остановить публикацию. Крик критиковал сплетни, низкое интеллектуальное содержание и дискредитирующие «чрезвычайно личные оценки». Уилкинс выступил против чрезмерного упора на «человеческие ошибки, скандал и интригу» и того, как Уотсон обошелся с отсутствующим третьим лицом – Розалинд Франклин. «Она была моей коллегой, – писал Уилкинс Уотсону – и каким бы справедливым ни был твой рассказ, я не могу одобрить публикацию. Она, несомненно, не одобрила бы, если бы была жива». Уилкинс добавил, что он не хотел бы быть вынужденным заявить, что Уотсон – «эксцентрик, которого не следует воспринимать всерьез».

Уотсон удалил некоторые наиболее неприятные куски, изменил название на «Пары оснований» (что вызвало раздражение Крика) и добавил эпилог[1254], в котором пел дифирамбы Франклин. Теперь кампанию против публикации возглавил старый друг Фрэнсис, продолживший нападать на него. В ноябре 1966 года Уотсон писал Крику[1255]

о том, что он «очень обеспокоен» его враждебностью к этой «хорошей книге, которая ни в коей мере не вредит тебе или твоей репутации» и с сожалением при мысли о том, что «наша долгая, чрезвычайно продуктивная и исключительно приятная дружба подходит к концу», а публикация двигалась вперед.

К этому времени в лучших традициях подрывной литературы широкое распространение получили нелегальные копии «Честного Джима/Пар оснований». Крик строчил гневные письма другим жертвам «кислотных атак» Уотсона, а также различным видным ученым и ректору Гарвардского университета. Некоторые из ответов должны были поколебать его уверенность. Все соглашались с тем, что книга не была идеальной, но несколько человек твердо высказывались за ее публикацию. Дж. Д. Бернал находил ее клеветнической и недостойной[1256] и считал, что Уотсон «особенно несправедлив» к Франклин. Тем не менее, книга была «поразительной, не имевшей аналогов как роман в истории науки», и Бернал был не в силах поставить на ней крест. Конечно, она должна быть опубликована – а как насчет экранизации?

В апреле 1967 года Крик направил Уотсону гневную отповедь[1257] на шести страницах. Книга была «наивной и эгоистичной», на уровне «низкопробных женских журналов». Кроме того, она была «надругательством над дружбой» и грубым вмешательством в частную жизнь Крика. Крик предупреждал, что публикация может обернуться против ее автора; он недоумевал, что подумают читатели о явной влюбленности Уотсона в свою сестру, которую с интересом отметил психиатр и которую в деталях обсуждали «друзья» в Кембридже, но до сих пор воздерживались от того, чтобы об этом писать. Существовало не так много книг, по которым столь многие нобелевские лауреаты составляли твердое мнение. В мае 1967 года Издательство Гарвардского университета решило, что тема является слишком щекотливой. Рукопись сразу же прибрал к рукам нью-йоркский издатель, оставшиеся сомнения которого рассеялись после того, как Уотсон привлек дорогого юриста по делам о клевете. Книга была издана под окончательным, не вызывающим споров названием «Двойная спираль» в США в марте 1968 года – за несколько недель до столетия первой статьи Фридриха Мишера о нуклеине.

Сразу после выхода «Двойная спираль» вызвала настоящую бурю[1258]

разделившихся мнений. Некоторые хорошо осведомленные рецензенты с энтузиазмом приветствовали ее. Ч. П. Сноу – в прошлом ученый, а теперь политик и писатель – считал ее «не имеющей аналогов в литературе», воротами в «новый мир для широкой публики, не искушенной в науке», книга «позволяет почувствовать, как на самом деле происходит научное творчество». Питер Медавар (Нобелевская премия по физиологии или медицине 1960 года) признал книгу «классикой, которую продолжат читать», хотя и жестко критиковал Уотсона за то, что тот не упомянул Фреда Гриффита.

В противоположность этому, научный редактор газеты New York Times не мог понять, почему это «вялое перечисление пререканий и личных амбиций» названо «дневником Пипса для современной науки». Произведение было написано в «крикливой и поверхностной» манере, предпринятая Уотсоном «попытка довести гордую женщину» до того, чтобы она сообщила свои результаты, вызывала особое отвращение. Неудивительно, что Эрвин Чаргафф также обмакнул в яд свое перо – и написал в журнале Science, где увидят все. «Двойная спираль» с ее примечательно «банальным содержанием» казалась газированной водой вместо шампанского. «Лихорадочная и беспринципная гонка» Уотсона и его «жажда чужих знаний» превратила науку в зрелищный спорт. «Приторный» эпилог не мог свести на нет «беспощадное осмеяние», которому подверглась Розалинд Франклин. Это был новый и нежелательный вид науки, которым движет «пошлость средств массовой информации».