Двойня для Цербера

Скрещиваю руки на груди и позволяю чертовой кровати послужить очень условным и временным разделителем.

— Не трясись уже, — усмехаюсь я, глядя на ее руки, которые не то чтобы дрожат, а уже подергиваются. — Не трону. Пока. Поговорить пришел.

— О чем? — спрашивает своим мелодичным, дрожащим аки хрустальная люстра голоском.

— У меня к тебе предложение, Агния. Я решил тебя отпустить, но при одном условии, — цепляю я ее на крючок, сразу предложив самое лакомое.

— Каком? — блеет она, пытаясь понять, в чем заключается моя новая игра.

Да, я немножко садист, но и она та еще мазохистка, любительница игр в изнасилование.

— Роди мне сына и свободна, — тут же перехожу к делу. — Слово даю, что возвращать не буду.

Вот сказал это и задумался: я бы реально выполнил обещание? Фигня. С какого хера мне вообще ее отпускать? Но пусть уже замотивируется идеальной морковкой. Родит и сама никуда не денется.

— А что будет с ребенком? — заикается Ася, а глазки наполняются слезами.

Ее трепещущее тело скрыто от меня только лишь тонкой ночнушкой, и я уже представляю, как сорву ее прямо сейчас. С удовольствием превращу в лоскутки.

— Ребенок мой, и останется со мной, — говорю как есть, не юлю. — У него будет штат нянек и, вообще, все самое лучшее, что можно купить за деньги. Да и что может дать такая мамаша, как ты?

— Я никогда не оставлю тебе своего ребенка, — выпаливает она, задыхаясь словами. — Никогда.

Вот ты как, Агния. Опять зубки показываешь. Все не уймешься никак, и ничему жизнь тебя не учит. Давай бейся, сопротивляйся. Я это люблю. Меня это возбуждает.

— Это еще почему? — делаю шаг вперед, отчего Ася вздрагивает и налетает спиной на комод. — У ребенка будет все, и даже больше. Другие только мечтать о таком могут, а ты вновь морду гнешь, принцесса.

— Олег, ты наркоман, — шепчет она, на каждом слове теряя свою больную храбрость.

Морали мне читать решила. Ее папка, который сбежал от блаженной мамаши, наркоманом не был, но перед тем как свалить в закат, успел сделать сынишку-полудурка. Херня все это. От таких маскулинных мужиков, как я, рождаются сильные здоровые дети, если, конечно, их мамка по рукам перед зачатием не ходила. А Агния мне досталась чистенькая, без следов других мужиков в матке.

— Насрать, — прикрикиваю я на нее, — но, если тебя это так волнует, я завяжу со «снежком», пока бейбика не заделаем.

— Нет, ни за что. Я знаю, что ты меня никогда не отпустишь. Я не хочу, чтобы в заложниках у такого монстра, как ты, оказался еще и мой ребенок.

— Я купил тебя и буду использовать, как захочу, — ору я и заскакиваю на кровать.

Зарвавшаяся кукла. Сейчас я ей покажу, как от меня нос гнуть. В один прыжок оказываюсь рядом с Агнией и хватаю ее за руку. Дергаю на себя и заваливаю на кровать. Пытается смыться, но от страха тело не повинуется. Я же на адреналине работаю как часы.

Вжимаю рыпающуюся девчонку в матрас и осёдлываю. Ася упирает мне в грудь ладошки и пытается оттолкнуть. Хер там. Хватаю разом оба запястья и вздергиваю руки над ее головой.

— Нет, — рычит Агния сорванным голосом.

Я не без наслаждения срываю с нее сорочку и закрытые бабкинские трусы и провожу пальцем по шее. Обвожу затвердевшие горошины сосков и тяну палец вниз, пока не упираюсь в основание клитора. Раскрываю сухие складочки и проталкиваю в тёплое, дрожащее пространство палец.

Она пытается вывернуться, но я жестко сковываю ее бедра коленями.

— А теперь поговорим по-взрослому. Теперь ты меня услышишь. Любая баба лучше воспринимает сказанное мужиком, когда лежит на спине с широко раздвинутыми ногами.

— Зачем тебе, вообще, ребенок? — уходя в истерику, спрашивает она.

— Успокойся, — шепчу над ухом, поглаживая твердеющую горошинку клитора. — Лучше нам договориться по-хорошему. Мои родители хотят внука, а я — сына.

Продолжаю мягко ее возбуждать, чтобы понимала, что я могу быть нежным и ласковым, если она не будет вести себя как херова мажорка. Двигаю внутри нее пальцем, наслаждаясь хлюпающими звуками.

— Почему я? — спрашивает, отвернувшись от меня

— Потому что я так захотел.

— Я не могу, — всхлипывает она, разрываемая эмоциями.

— Не можешь. Должна. Я тебя купил. И буду пользовать, как захочу. Как готовую дать во все дырки шлюху. Или как инкубатор, — напутствую мою капризную принцессу, засадив палец до основания.

— Ты можешь насиловать меня сколько угодно, — выдает Ася, активно заерзав подо мной, — но я не собираюсь рожать от монстра.

Ее презрительный взгляд как пощечина. Оборзевшая ванильная принцесса.

— Я больше такого не предложу, Агния, — повышаю голос. — Просрала ты свой единственный шанс уйти от меня. Теперь все будет так, как я захочу.

Отпускаю ее руки и вдавливаю пальцы здоровой руки во впалые щеки. Заставляю смотреть себе в глаза. Вижу там ненависть и страх.

— Есть вещи, над которыми ты не властен, — выдает она картонную фразочку, которую, наверное, в книжке вычитала.

Она меня недооценивает. Я умею наказывать очень по-разному. И лучше со мной дружить.

— Ошибаешься, — шепчу ей на ушко. — Хочешь, чтобы я прекратил и ушел? — спрашиваю, втолкнув в нее еще один палец.