Двор льда и пепла

– Небеса и преисподние! – выругалась позади нас Сив. Они с Маттисом все еще не разговаривали, и я подозревала, что она до сих пор молчала, только чтобы не злить его сильнее. Но впервые за долгое время она смотрела прямо на него. – Сколько раз ей нужно повторить, что она рассказала бы, если бы могла? Что в переводе на язык идиотов значит, что она не может. Он запретил нам говорить о себе. Достаточно сильные фейри и не такое могут.

Она покачала головой и прошла между нами. У Маттиса приоткрылся рот. Он несколько секунд смотрел ей вслед, прежде чем на его лице отразилось понимание.

– Черт возьми. – Он посмотрел на меня. – Ты не можешь сказать.

– Неужели, – фыркнула я.

– Вот засранец! Сивери можно знать, а мне нет? – воскликнул Маттис. Не то чтобы сердито, скорее с завистью.

– Она была там, – хихикнула я. – И видела все то же, что и я. И ее рот тоже под магическим замком, так что можешь не пытаться.

Маттис фыркнул.

– Он заставляет тебя молчать, избегает тебя, а ты хранишь ему верность. Должно быть, он неплохой любовник.

Сердце сжалось. Я ударила его по плечу.

– Он не… мой любовник.

– Конечно, – впервые улыбнулся Маттис. – В любом случае тебе больше не нужно его защищать. Он хочет уйти и уйдет при первой же возможности. Защищай себя, Элиза. Он не останется.

Я и так это понимала. И я знала, почему Вален Ферус хотел уйти. Того, что когда-то было между нами, оказалось недостаточно, чтобы успокоить его жажду крови. Но та стена, что я выстроила, была слишком тонкой и хрупкой, чтобы вынести натиск боли, которую принес с собой Вален.

– Знаю, – выдавила я. – Я с ним не согласна, но он, похоже, уверен, что вдали друг от друга нам безопаснее.

– Это только вы с Сив можете судить. Нам будет безопаснее?

– Нет, – покачала я головой. – Я думаю, он нужен здесь. Но он сам должен это понять. Он всю жизнь прожил одиночкой, и у него не так много тех, кому он может доверять. – Я пихнула Маттиса локтем в ребра. – Даже забавно, какими похожими делают людей трудности с доверием.

Прежде чем он успел парировать, Халвар объявил привал.

Мы забрались в самую чащу. Деревья окружали нас со всех сторон. Тени были густыми, как новые чернила.

– Остановимся на ночлег, – сказал Халвар. – Костров не разжигать. Тор и Легион останутся караулить первыми.

По нашему отряду прокатились стоны. Вблизи моря ночные ветра пронизывали до костей. Ночь заканчивалась, но в предрассветные сумерки подмораживало сильнее всего. Я достала из заплечной сумки два шерстяных одеяла и свернулась калачиком, тесно прижавшись к Сив и Маттису. Он молча подвинулся, чтобы она легла поближе. Замерзать из-за обид было бы излишним.

Я натянула одеяло до самого носа. Глаза жгло от усталости. Но прежде чем отдаться сну, я поймала взгляд Валена, когда он проходил через лагерь.

Он остановился на мгновение, словно изучая меня. Запоминая.

На несколько секунд все осколки его души проступили на поверхность. Он боролся с самим собой. Равнодушие? Я не верила в это.

Он пытался убедить в этом самого себя.

Я улыбнулась. В этой битве Ночному Принцу было не победить.

* * *

Вечером Сол беседовал с Арвадом. Он вышел от отца с какой-то новой улыбкой на лице. Удовлетворенной. Счастливой.

И когда мой первенец успел дорасти до того, чтобы выбирать вторую половинку? Его выбору никто не удивлен, а я так и вовсе счастлива. Они с Торстеном были неразлучны с самого детства. И все же я никак не могу разглядеть юношу за тем веселым неуклюжим мальчиком, сновавшим по коридорам. Но вот, я открыто пишу его хьярте.

Херье не интересны ни юноши, ни обеты, ни любовь. Она повенчана с клинком. Хорошо. Я не готова к новому ребенку в ближайшее время. Вален же, как обычно, хочет быть похожим на брата. Он теперь вглядывается во всех придворных и дворянских дочерей – видно, выбирает ту, что завладеет его сердцем. Слушать мои напоминания о том, что ему только-только минуло двенадцать лет, Ночной Принц не желает…

Я подняла глаза от страниц к бледному свету утра и сморгнула слезы. Строчки плыли перед глазами. Я не знала, почему эта запись так меня тронула, и держалась спиной к лагерю, молясь, чтобы никто меня не заметил.

Мне не повезло.

– Грустная книга?