Двор льда и пепла

– Я расстроила тебя? – спросила я, вложив в голос толику яда. – Колдер не так хорош? Или он так и не дошел до своей королевы и проводит ночи в другом месте?

– Заткнись, Элиза! – Руна вскочила на ноги. – Ты думаешь, что ты такая умная, такая сильная. Что ж, позволь сказать тебе кое-что, сестренка: к утру твой драгоценный Кровавый Рэйф будет принадлежать замку Воронова Пика. Либо он будет служить нам, либо ты будешь смотреть, как его вздернут на дыбе. Надеюсь, ты понимаешь. Сестра.

Она велела нам поторопиться и вихрем вылетела за дверь. Мать металась по комнате, собирая цветы, чтобы вплести мне в волосы или украсить подол платья. Меня это только раздражало.

– Прекрати, мама, – сказала я. – Это не провожание на благословенную свадьбу. Ты собираешь меня на смерть.

Она остановилась. Глаза ее сверкнули так, как никогда раньше.

– Разве? Тогда я, должно быть, ошиблась. Если бы у меня была такая любовь, как ты описала, я нашла бы в себе силы жить, пока не верну ее. Прости, если все не так поняла.

Она ушла, оставив меня наедине с горечью своих последних слов. Всю мою жизнь она молчаливо сопровождала отца, хотя и превосходила его. Не более чем приз, что выиграл сын богача. Но сейчас, на мгновение, в ней вспыхнул огонь воина. Бойца.

Я подобрала свои юбки, и в сердце зажегся новый огонек. Даже если меня вынудят принести обеты, это ничего не изменит. Мое сердце будет принадлежать лишь одному мужчине, а я буду бороться, пока не смогу открыть ему всю глубину своих чувств.

Даже если это убьет меня. Даже если это будут мои последние слова. Вален Ферус будет знать, что я принадлежу ему. Всегда принадлежала.

* * *

Праздник был полон красок, музыки и терпкой сладости. Под черным навесом менестрели бренчали на лютнях и лирах, дудели в многоствольные флейты. Колонны вокруг мест для гостей были задрапированы полотнами цвета красного солнца, морской синевы и жимолости. Бледные огоньки фонарей в лучах угасающего солнца казались отблесками из Иного мира. Как будто кто-то собрал солнечный свет и разлил по бутылкам.

Пока гости ждали, барды плясали между рядами и пели о нашей прекрасной земле и людях. Они крутились на пятках, взбирались на стулья и шутили. После каждой песни наклоняли шляпы, и гости охотно набивали их всем, что блестело.

По бокам двора столы ломились от избытка еды. Засахаренные груши, рулеты и торты, покрытые всевозможными глазурями: желейной, ягодной, сладкой масляной, горькой шоколадной. На серебряные тарелки выложили запеченных цыплят под соусом из трав. А бесконечные фонтаны кислых вин и медового эля не давали гостям просыхать весь вечер.

Я стояла за скрещенными посохами двух воронов. Мои лодыжки были скованы под платьем, запястья – под ниспадающими рукавами. Моя мать ждала не шелохнувшись. Она не издала ни звука, пока мы смотрели, как Руна и Колдер стоят под аркой луноцвета.

Я усмехнулась, глядя на цветы. Даже в этот день, полный боли, Вален был рядом.

Жрец Всеотца стоял перед ними, облаченный в красную мантию, и повторял клятвы моей сестре и королю. Другой возложил на их головы золотые короны, украшенные вороньими крыльями, когда они преклонили колени.

– Стиг уп вор, герр ох дам, – велел жрец. Колдер и Руна встали рука об руку. Король и королева.

Мирно игравших музыкантов заглушил гром аплодисментов и прославлений в адрес короля. Обойдя двор, Колдер и Руна направились к тронам из черного дуба, установленным на вершине королевского помоста. У их ног громоздились подарки. От золота, серебра и набитых кошельков до экзотических тканей и обуви.

Моя сестра усмехнулась своей наконец обретенной власти, а затем обратила свой взор ко мне. Один кивок – и моя судьба была решена.

Вороны сдвинули посохи и взяли меня под руки. Мать хотела остаться рядом со мной, но ей не позволили. Я обменялась с ней взглядом. Мы никогда не были близки, никогда не были ласковы, но в этом единственном взгляде я увидела ее страх и сердечную боль за меня. Не как за вторую, никому не нужную принцессу, а как за свою дочь.

Ярл ждал перед королем и королевой и тем же жрецом. Он заставил меня взять его под руку. Я была уверена, что все заметили мои скованные запястья, и было отвратительно, что никто даже не охнул. Несомненно, все присутствовавшие считали, что я недостойна выходить замуж за такого человека, как Ярл Магнус. Они бы больше порадовались моей голове на пике – пусть предательница получит по заслугам.

– Подожди, богомолец, – сказал Колдер, когда жрец открыл рот. – Я хочу быть уверен, что у моей дорогой сестры нет никаких сомнений.

Он махнул, и откуда-то слева ворон вытащил худенькую девочку, одетую в белую мантию. Лицо ее было скрыто. У меня упало сердце.

– А теперь, маленькая ведьма, проследи, чтобы все прошло успешно.

Калиста разгладила мантию, прочистила горло и вложила в голос, наверное, всю иронию, что у нее была.

– О, боги, что слушают, боги, что повелевают судьбами. Сделайте так, чтобы эти глупые люди получили по заслугам.

Ближайший стражник ударил ее кулаком по затылку, и она пискнула.

– Прекратите! – крикнула я. – Оставьте ее в покое.

Руна захихикала.