Дворец райских наслаждений

Был день охоты, день стремительности и неистовства. Еще до рассвета лагерь был разбужен грохотом барабанов, ревом труб и фанфар. Доктор выбрался из палатки и увидел, как в предутреннем тумане исчезают причудливо одетые барабанщики. Мандарин Лю Дагуан, разодетый в красные доспехи, с луком и колчаном стрел за спиной прискакал на прогалину из соседнего лагеря. В руке, закованной в кольчужную перчатку, он сжимал копье, на конце которого развевался флажок. Мандарин осадил лошадь и весело, по-мальчишески рассмеялся. Он был очень похож на бога войны. Показались Генри Меннерс и полковник Таро. Оба охотника, одетые в кожаные гамаши и твидовые плащи, выглядели безукоризненно. За ними ехали Лао Чжао и еще один погонщик, оба везли ружья. Звякала сбруя. От жеребца мандарина валил пар. Конь норовисто рыл копытом землю.

— Дайфу,

вы еще не готовы. Знамения благоприятны. Более того, мои старые раны трепещут, а это значит, что сегодня нас ждет славная добыча. Спешите.

— Да-жэнь, мы можем поговорить?

— Поговорить? — мандарин тоненько хихикнул. — Дайфу,

сегодня мы будем не разговаривать, а убивать.

Доктор рассчитывал на то, что он останется в лагере с Элен и ему удастся избежать охоты. И он, и Нелли уговаривали девушку отказаться от поездки в Черные холмы. Из веселой, пышущей здоровьем девушки она превратилась в вялое, угрюмое создание. Доктор никак не мог понять причину столь резкой перемены, однако в последнее время он был слишком занят детьми, А-ли и боксерами, и не мог уделять своей помощнице много внимания. Он догадывался, что причина кроется в делах сердечных и затянувшейся помолвке с Томом, которая никак не могла закончиться свадьбой. Впрочем, Нелли разбиралась в таких вопросах куда как лучше его. Однако незадолго то отъезда доктор обратил внимание на темные круги вокруг покрасневших глаз, нездоровый цвет кожи и подумал, что, быть может, девушка и вправду чем-то больна.

— Если бы я плохо вас знал, то решил бы, что вы покуриваете опиум, — пошутил он, внимательно осматривая ее язык. Элен лишь странно улыбнулась в ответ. — Ладно, надеюсь, свежий воздух пойдет вам на пользу. Но никаких физических нагрузок! Не ожидал, что столь приличная девушка, как вы, пожелает отправиться на охоту. Это же опасно.

— Я хочу посмотреть на охоту, — просто ответила она.

— Быть может, нам лучше подождать в лагере, покуда охотники не вернутся с добычей. А потом мы все вместе будем праздновать.

Девушка вроде бы согласилась. По крайней мере она не стала возражать. На протяжении всего пути до Черных холмов Элен продолжала оставаться в мрачном расположении духа. Доктор ожидал, что она с нетерпением будет ждать встречи с ее старым другом Генри Меннерсом — ведь с момента их последней совместной прогулки прошло уже немало времени, однако Аиртон с удивлением обнаружил, что и девушка, и молодой человек как будто не замечают друг друга. Меннерс скакал впереди рука об руку с японским полковником, который очень не нравился доктору. Сидевший в паланкине мандарин был занят с бумагами, Элен хранила молчание. Аиртону было одиноко, он почувствовал приступ разочарования — он очень рассчитывал на беседу с мандарином и согласился поехать на охоту в первую очередь ради нее.

Закованный в доспехи мандарин гарцевал вокруг костра, рядом кружили солдаты во главе с майором Линем, Меннерс и Таро высились в седлах. С удивлением доктор увидел, как Элен, одетая в платье для верховой езды, с помощью Лао Чжао тоже взбирается на лошадь. У Аиртона не оставалось другого выхода. Несмотря на то что доктор чувствовал себя полностью неподготовленным к охоте, он приказал подать ему лошадь. Через несколько секунд мандарин, издав пронзительный клич, пустил лошадь быстрым галопом, и остальные всадники под грохот конских копыт и бой барабанов рванулись вслед за ним в лес. Сзади, придерживая шляпу, скакал доктор.

Как и ожидалось, охота выдалась дикой и кровавой. Загонщики славно потрудились, и вскоре пули ружей Меннерса и Таро и стрелы, выпущенные мандарином, нашли своих жертв, которыми стали зайцы, кабан и пытавшийся скрыться от погони олень. Впереди раздавался лай собак, взявших след главной дичи, но что это была за дичь — медведь или тигр, — доктор еще не знал. Со всех сторон грохотали барабаны и ревели фанфары, и напуганные животные не могли вырваться из кольца, в котором находили свою гибель. Доктор изо всех сил старался удержаться в седле. На такой головокружительной скорости у него не было ни малейшего желания последовать примеру Меннерса и японского полковника и попытаться выстрелить из ружья. По сути дела, он вообще не хотел стрелять. Единственное, о чем он мечтал, так это о скорейшем окончании безумной скачки.