Дворец райских наслаждений

Полураздетая Матушка Лю заковыляла к двери, вслед за ней бросилась Су Липин. Ступни, впервые забинтованные еще в детстве, были маленькими, ходить с такими ногами — дело непростое, однако ярость гнала Матушку Лю вперед. Рысью пронеслась она по коридору, задержавшись у одной из дверей. Щелкнув задвижкой, она приникла к смотровому отверстию. Мальчик-иноземец сидел на кровати, прикованный к ней за ногу. На лице юноши была написана тревога, прижав ладонь к уху, он вслушивался в доносившийся снаружи глухой шум. Матушка Лю фыркнула и двинулась дальше. В конце коридора было проделано окно, выходившее на площадь. Оно было расположено довольно высоко, поэтому Матушке Лю пришлось обратиться к Су Липин за помощью. Девушка помогла ей взобраться на скамейку, и тогда женщине удалось сдвинуть вверх обтянутую бумагой оконную раму и выглянуть наружу. Ее оглушил рев толпы. Слышались крики, смех и улюлюканье.

Су Липин, также взобравшись на скамейку, ткнула в окно пальцем:

— Вон они, Матушка, как раз под нами. Видите?

Вокруг Милуордов, которые, встав полукругом, опустились в молитве на колени, столпилась куча хохочущих зевак. Матушка Лю заметила, что все иноземцы сжимают в руках кресты, которые, казалось, были сделаны из соломы. Отец семейства, высокого роста, и худой, как скелет, тонким голосом читал какое-то заклинание. Стоявшая рядом коленопреклоненная женщина с беспокойством на него смотрела. Дети всех возрастов — от долговязых подростков до едва научившихся ходить малышей — стояли на коленях, крепко зажмурив глаза, или же с диким ужасом смотрели по сторонам. Удивительно, но добрая половина детей, точно так же как и родители, носила круглые очки, стекла которых поблескивали на ярком солнце.

— Кажется, они совсем безобидные, — произнесла Матушка Лю.

— Сейчас — да. Но совсем недавно они показывали на наш дом и чего-то кричали. Почти ничего не разобрать, уж очень они смешно говорят по-китайски, но мужчина пытался что-то сказать о своем потерявшемся сыне. Мол, он живет у нас, — Су Липин кинула на Матушку Лю невинный взгляд.

— Неужели? Ты же знаешь, что это вздор.

— Конечно, Матушка.

— Я не собираюсь весь день пялиться на сумасшедших иноземцев, которые только и делают, что молятся. Помоги мне слезть.

— Смотрите, Матушка! — взвизгнула Су Липин.

Матушка Лю кинула взгляд на площадь и окаменела. Высокий, похожий на скелет иноземец, порывшись в складках своего халата, извлек большую бутыль из зеленого стекла и окропил из нее какой-то коричневой жидкостью крест, который сжимал в руке. После этого он передал бутыль жене, которая последовала его примеру. Покопавшись за поясом, мужчина достал два металлических предмета и начал их друг о друга бить. С ужасом Матушка Лю увидела, как полетели первые искры. Крест, который сжимал в руке мужчина, в одно мгновение охватило пламя.

— Помоги слезть! — завопила Матушка Лю, дергая остолбеневшую Су Липин за рукав. — Слезть помоги, говорят тебе!

Сломя голову она кинулась по коридору к занавеске, прикрывавшей тайный ход на лестницу.

— Ведра! — заверещала она, оказавшись этажом ниже. — Ведра! Воду! Живо!

Стали распахиваться двери, в коридор выглядывали озадаченные девицы и клиенты. На пороге одной из комнат, словно статуя прекрасной богини во фризе храма, замерла совершенно голая девушка. По ее бокам стояли двое почтенных стариков, пытавшихся прикрыть свою наготу длинными седыми бородами. В коридоре показался толстяк, цеплявшийся за Чэнь Мэйну. Выглядел он нелепо, на толстяке были женские одежды одной из героинь пекинской оперы, а лицо покрывал густой слой грима.

— Чего встали? — закричала Матушка Лю. — Тащите воду! Сейчас здесь все пожгут!

Зря она это сказала. Тут же поднялась паника. Поток голых людей, часть которых успела закутаться в простыни, подхватил Матушку Лю и повлек вниз по узкой винтовой лестнице, ведшей на первый этаж. В самом низу Матушка Лю споткнулась и врезалась головой в вазу. Сквозь шум в голове она услышала, как по двору протопали босые ноги. Вдалеке стихали вопли и крики.

Она с трудом поднялась. Показалась Су Липин в сопровождении двух поваров, согнувшихся под тяжестью здоровенной бадьи, в которой плескалась мыльная вода.

— Матушка, куда это нести? — с волнением спросила Су Липин.

— Я покажу, — борясь с головокружением, отозвалась она. Матушка повела их в комнату Жэнь Жэня, служившую ему кабинетом. Сорвав одну из скабрезных картин, которые он развесил по стенам, она коснулась секретной кнопки, и настенная панель отъехала в сторону. Пройдя несколько шагов, они оказались в погребе, где на земляном полу в беспорядке были свалены мешки с мукой и кувшины с рисовой водкой. Это была кладовая закусочной.

— Сюда, — крикнула она, показав на лестницу, поднимавшуюся к еще одной двери, прикрытой занавеской из истертой кожи. Сзади пыхтели повара, тащившие бадью. Из-за занавески доносился оглушительный шум. В бешенстве Матушка Лю сорвала ее с карниза и замерла, не веря своим глазам.