Джатаки. Избранные рассказы о прошлых жизнях Будды.

"Брахман, а ведь я тот, о ком ты горюешь, — сказал ему юноша. — Я родился небожителем. Больше обо мне не печалься. Будь щедр, не нарушай обетов добронравия, блюди обряды упосатхи". И, дав отцу такое наставление, он вернулся на небеса. Брахман же последовал его совету: он приносил дары, совершал иные добрые дела и после смерти тоже родился небожителем".

Закончив эту историю, Учитель изъяснил арийские положения, а затем отождествил перерождения: "Небожителем, преподавшим отцу дхарму, был тогда я сам". Отец семейства, внимая изъяснению, обрёл плод прорезавшегося слуха.

Джатака о шакале Саббадаттхаке

Словами: "Как некогда шакал..." Учитель — он жил в ту пору в роще Велувана — начал свой рассказ о Девадатте, и вот как это случилось. Хотя Девадатта и возвысил себя в глазах царя Аджатасатту, его уже не почитали, как прежде, и не одаривали богатыми подношениями. С той поры как был укрощён насланный на Просветлённого слон Налагири, слава Девадатты пошла на убыль и подношения ему оскудели. И вот раз бхиккху, сойдясь в зале собраний, толковали о Девадатте, говоря: "Этот Девадатта, братия, вкусил великой славы и щедрых даров, да только ненадолго!" Вошедший в залу Учитель спросил их, о чём они беседуют, и монахи ответили ему. Учитель, заметив на то: "И в прежней жизни, братия, всё происходило в точности так же — и тогда почести, воздаваемые Девадатте, и подношения ему день ото дня скудели!" — поведал им историю о днях минувших.

"В стародавние времена в Бенаресе правил царь Брахмадатта, бодхисатта же был его домашним жрецом. Сведущий во всех трёх Ведах и искушённый в восемнадцати других видах знания, царский жрец владел ещё чудодейственным заклинанием. Заклинание это давало власть над всем в мире, однако требовало сосредоточенного размышления .

И вот однажды бодхисаттве пришло на ум, что надо бы повторить где-то это заклинание вслух. Отправился он тогда в уединённое место, сел на камень и принялся произносить слова заклинания, твёрдо зная, что никому из должно не наставленных передавать того заклинания не следует, — потому-то он и повторял его в тихом месте. Вышло, однако, так, что рядом лежал в своей норе некий шакал. Он услыхал слова заклинания и запомнил их. Случилось же такое оттого, что в прежнем рождении шакал тоже был брахманом и знал это могущественное заклинание.

И вот, когда бодхисатта, собираясь уйти, поднялся со словами:

"Ну, теперь-то я помню заклинание наизусть!" — шакал выскочил из своей норы и, крикнув:

"Эй, брахман! Я заучил твоё заклинание лучше, чем ты сам!" — помчался прочь.

Бодхисатта некоторое время гнался за шакалом, взывая:

"Эй, шакал, остановись — ты наделаешь много дурного! Держите его, хватайте!" — но всё было напрасно — шакал скрылся в лесу.

Там он встретил шакалиху и легонько куснул её.

"Ну, что тебе, господин?" — тявкнула шакалиха.

"Знаешь ли ты меня?" — спросил шакал.

"Не знаю!" — отвечала шакалиха.

Шакал тогда прочёл заклинание и силой его подчинил своей власти несколько сот шакалов, а также всех слонов, лошадей, львов, тигров, кабанов, оленей и прочих четвероногих тварей. И стал шакал царём всех зверей, взял себе имя Саббадаттха, Клыкастый, а шакалиху сделал своей старшей женой. Потом лев взобрался на спины двух слонов, ставших рядом, а на льва вместе с шакалихой взгромоздился шакал Саббадаттха, царь зверей, и четвероногие воздали ему великие почести.

Слава вскружила шакалу голову, гордыня обуяла его, и решил он завоевать царство бенаресское. И вот, сопровождаемый четвероногими тварями, подступил шакал к Бенаресу — и на целых двадцать йоджан растянулось его воинство. Став неподалёку от города, направил шакал царю послание:

"Отдай царство или сражайся за него!" И объятые страхом жители Бенареса наглухо затворили городские ворота и заперлись в крепости.

Бодхисатта же пришёл тогда к царю и сказал:

"Не бойся, великий царь! Биться с Саббадаттхой, царём шакалов, — мой удел, ибо, кроме меня, никто не сможет с ним сразиться!" Он успокоил царя и горожан и, сказав:

"Пойду-ка спрошу шакала, как собирается он завоевать наше царство!", взошёл на дозорную вышку над городскими воротами и крикнул:

"Саббадаттха! Скажи, а как же ты завоюешь это царство?!" –

"Очень просто, — отвечал шакал, — я прикажу львам рычать таким страшным рыком, что бенаресцы испугаются и крепость падёт!"

"Только-то и всего!" — подумал тогда бодхисатта.

Он спустился с дозорной вышки и повелел бить в барабаны по всему городу Бенаресу, что протянулся на двенадцать йоджан, и оповестить жителей о том, чтобы они забили уши гороховой мукой. Горожане, повинуясь приказанию, затолкали в уши муку и закупорили их так, что не слышали друг друга. И мало того, что себе, — они заткнули также уши всем котам и прочим четвероногим, жившим в городе. Бодхисатта же, вновь взойдя на дозорную вышку, позвал:

"Эй, Саббадаттха!" –

"Чего тебе, брахман?!" — откликнулся шакал.

"Так как же ты собираешься захватить эту крепость?" — снова спросил бодхисатта.