Дженни Герхардт

They all lied.	Все они врут.
They all claimed to be very poor, when as a matter of fact they were actually rolling in wealth.	Жалуются на бедность, а сами купаются в деньгах.
Gerhardt had investigated these stories; he had followed them up; he had seen what they were doing with the things he sold them.	Герхардт своими глазами в этом убедился - он прослеживал старьевщиков и видел, как они поступают с купленными у него вещами.
"Scoundrels!" he declared.	- Мерзавцы! - негодовал он.
"They offer me ten cents for a pair of shoes, and then I see them hanging out in front of their places marked two dollars.	Предлагают десять центов за пару башмаков, а сами выставляют эту пару в своей лавчонке за два доллара.
Such robbery! My God!	Разбойники, да и только!
They could afford to give me a dollar."	Могли бы дать мне хоть доллар.
Jennie smiled.	Дженни улыбалась.
It was only to her that he complained, for he could expect no sympathy from' Lester.	Только она и выслушивала его жалобы, - на сочувствие Лестера Герхардт не рассчитывал.
So far as his own meager store of money was concerned, he gave the most of it to his beloved church, where he was considered to be a model of propriety, honesty, faith-in fact, the embodiment of all the virtues.	Свои собственные гроши он почти целиком жертвовал на церковь, и пастор считал его образцом смирения, нравственности, благочестия - словом, воплощением всех добродетелей.
And so, for all the ill winds that were beginning to blow socially, Jennie was now leading the dream years of her existence.	Итак, несмотря на зловещий ропот людской молвы, эти годы оказались самыми счастливыми в жизни Дженни.
Lester, in spite of the doubts which assailed him at times as to the wisdom of his career, was invariably kind and considerate, and he seemed to enjoy his home life.	Лестер, хоть его порой и одолевали сомнения относительно правильности избранного им пути, был неизменна ласков и внимателен к ней и казался вполне довольным своей семейной жизнью.
"Everything all right?" she would ask when he came in of an evening.	- Все в порядке? - спрашивала она, когда он к вечеру возвращался домой.
"Sure!" he would answer, and pinch her chin or cheek. She would follow him in while Jeannette, always alert, would take his coat and hat.	- Разумеется! - отвечал он и, мимоходом потрепав ее по щеке, шел с ней в комнаты, в то время как проворная Жаннет вешала на место его пальто и шляпу.
In the winter-time they would sit in the library before the big grate-fire.	Зимой они усаживались в библиотеке перед огромным камином.
In the spring, summer, or fall Lester preferred to walk out on the porch, one corner of which commanded a sweeping view of the lawn and the distant street, and light his before-dinner cigar. Jennie would sit on the side of his chair and stroke his head.	Весною, летом и осенью Лестер предпочитал веранду, с которой открывался красивый вид на лужайки сада и тихую улицу. Здесь он закуривал свою предобеденную сигару, а Дженни, сидя на ручке его кресла, гладила его по голове.
"Your hair is not getting the least bit thin, Lester; aren't you glad?" she would say; or,	- Волосы у тебя совсем не поредели, - говорила она. - Ты доволен? Или журила его:
"Oh, see how your brow is wrinkled now.	- Что это ты морщишь лоб?
You mustn't do that.	Разве можно?