Егерь

— Думаешь, он развяжет партизанскую войну? Будет отлавливать в Пустоши и уничтожать наших охотников?

— А ты бы на его месте как поступил?

Коля громко выдохнул, осознавая очевидное:

— Так бы и поступил.

— То-то же. Ему достаточно держать оборону на подступах к нашей крепости и никого к нам не пускать. Даже если в Пустоши и остался кто-нибудь кроме нас, они просто не дойдут.

— Как и мы не прорвемся к ним, — согласился с Марией пилот.

— По сути, Боровский пользуется тем самым паритетом, который образовался между кнежитями стараниями нашего «мудрого» кнеса Владеймира. Вместо того чтобы объединять земли воедино, налаживать цепочки поставок и торговые отношения, кнес предпочел запереться в своем медвежьем углу под прикрытием шайтан-машины и довольствоваться тем, что привезут ему на мены его соседи. Если бы его родственнички, кнесы соседних кнежитей, решили ввести торговое эмбарго для Владеймира, тот просто пошел бы на них войной. Обладая мощной армией и самой неприступной крепостью во всей Пустоши, он мог если не завоевать соседние кнежити, то хотя бы изрядно их потрепать, а затем просто спрятаться у себя за стенами. И проворачивать такой фокус Владеймир мог хоть каждый месяц на протяжении целого года. Никому из кнесов такая война не нужна была, и они решили не идти против воли Владеймира. Мены организовывались каждый год на территории Чарской кнежити, и все участники этих мен научились извлекать выгоду из такого положения дел.

— Интересно, как будет действовать кнес в сложившихся условиях? — задал риторический вопрос Коля, однако у Марии на него нашелся вполне конкретный ответ:

— Кнес, вероятно, уже ничего делать не будет.

— Это почему?

— Думаю, кнеса уже нет в живых, — спокойно ответила Мария и рассказала Болотову про заговор.

— Грижа пошел против своего хозяина? Я удивлен. Так вот почему орудие Владеймира в какой-то момент перестало вести огонь? — догадался Коля.

— Думаю, — проговорила Мария, задумчиво глядя в лобовое стекло челнока, — то, что кнес собственноручно уничтожил тех людей в Пустоши, было его последней ошибкой.

Коля не понял и уставился на Марию, приподняв брови.

— Заговорщикам нужен был повод для расправы над кнесом. Формально Владеймир поступил правильно, уничтожив живой щит Боровского. Собственно, мы с нашей стороны поступили так же. Но группа заговорщиков, скорее всего, преподнесет действия кнеса как геноцид собственного народа, как формальную причину к его отстранению от власти, а возможно, и причину для его физического устранения.

— И ты знаешь, кто именно возглавит кнежить после смерти Владеймира?

— Догадываюсь, — Мария почему-то хитро подмигнула мне, поймав на том, что я жадно ловлю каждое слово их разговора. — Подумай, с кем мог быть связан Грижа — этот кнесов цербер и его правая рука, раз решился на устранение собственного хозяина.

— Да кто бы ни претендовал на трон Владеймира, — возразил Марии Болотов, — он должен будет доказывать легитимность своих притязаний на правление! Народ не пойдет абы за кем.

Сказал и осекся.

— Неужели?

— Да-да, Коля, — весело продолжила за пилота Мария. — Кто одновременно связан и с кнесом, и с Грижей, и при этом будет идеальной кандидатурой на правление кнежитью?

— Кнесенка Викка! — догадался Болотов.

— Ну, наверняка нам это неизвестно, но тот факт, что она могла свергнуть отца, а Грижа, будучи влюблен в нее, мог ей помочь в этом, наводит на определенные мысли.

— Презумпцию невиновности еще никто не отменял! — возразил Болотов.

— В этом мире её еще никто не придумал, чтобы отменять, — ответила на это Мария и добавила. — Во всяком случае, молодая и прогрессивная кнесенка Викка как правительница Чарской кнежити видится мне более перспективной кандидатурой.

— Да, — тяжело вздохнул Болотов, — это если останется, кем править.

* * *

Следующие две недели сотрапезники держали оборону довольно стойко. Хотя окружившие город боровчата на рожон уже и не лезли, раз за разом натыкаясь на жесткий отпор. Осаждающая сторона скорее обозначала свое присутствие возле крепости, но по настоящему серьезных попыток к штурму не предпринимала. Более или менее серьезные столкновения вспыхивали, когда из осажденного города в Пустошь выходили сотрапезники. Защитниками крепости было предпринято по меньшей мере пять или шесть серьезных попыток прорыва блокады, но всякий раз контрвыпады сотрапезников разбивались о массированную и глубоко эшелонированную оборону Боровского.

— К сожалению, — с тяжелым сердцем докладывала Мария о положении дел на импровизированном брифинге с Грижей и его первыми помощниками, — мы упустили момент, когда можно было попытаться повлиять на расстановку сил. Хорошо еще, успели воспользоваться оплошностью Боровского в самом начале сражения и уничтожили их артиллерию. Сейчас же положение становится отчаянным.

Совещание проходило прямо на «Ермаке», поскольку к тому моменту Мария уже почти перестала бурно реагировать на мужицкую вонь. Она кивнула Коле Болотову, и тот вывел на голокарту изображение двух фронтов — северного и южного.