Его дикое проклятие

Мюродем в руках Аларика давал больше света и рассеивал тьму, словно падающая звезда с длинным хвостом. Клинок был быстрым и двигался, как ветер, но это было не слишком удачной стратегией против агрессивной кеппоханской манеры драться. Жесткие атаки Калейи было трудно парировать изогнутым клинком, и он едва контролировал ее меч. Он просто раз за разом позволял ему соскользнуть по мюродему, чтобы направить в другую сторону и попытаться предугадать следующее движение.

Она двигалась великолепно.

Наметила атаку, но тут же внезапно развернулась, приближаясь к Аларику, и в следующее мгновение нанесла удар, за спиной переложив меч в другую руку.

Уворачиваясь от одной из его атак, она так подбросила меч над собой, что он отсек прядь ее волос, прежде чем она снова успела его поймать.

Заблокировала удар сверху, держа клинок справа наискосок над собой, затем отбила его наверх и придержала ногой раскачивающийся в воздухе кончик меча.

Он ожидал, что рано или поздно высокомерие заставит ее совершить ошибку. Подставив подножку под опорную ногу, он заставил ее упасть – но она этого и ожидала. Движение ноги лишь усилило молниеносный взмах клинка, и он ощутил острую боль в бедре.

Калейя перекатилась и замахнулась для следующего удара. Но вместо того, чтобы нанести его, она бросила ему в лицо горсть мелких острых камней, и это дало ей необходимую секунду, чтобы восстановить дистанцию и приготовиться к новой атаке.

– Пока у тебя дела идут не слишком хорошо.

Она тяжело дышала, но шутила непринужденно.

Нога словно пылала. Свободной рукой он коснулся раны, ожидая почувствовать кровь, но вместо этого ощутил угли, прилипшие к ее краям. Ради огня, что она сделала? Он хлопнул рукой по ране, но пламя не гасло.

Он закашлялся, а Калейя рассмеялась.

– Я научилась многому. – Она продолжала крутить камни в левой руке. – Большему, чем ты можешь себе представить. Сдавайся, Аларик.

Не дожидаясь ответа, она метнула камни в него. Еще в полете он увидел, как изнутри наружу в них разрастается жар, будто огонь вот-вот разорвет их. Он повернулся, чтобы уклониться, но из-за проклятых сломанных крыльев он стал недостаточно быстрым, и они делали спину шире. Один из огненных камней попал в него, пронзил тонкую кожу крыльев, прожег в них дыру, как в бумаге.

Оглушительная боль от крыла пронзила спину, так что спазм заставил Аларика упасть на землю.

В следующее мгновение Калейя уже встала с мечом над ним, наступив ногой на его руку, заблокировав таким образом клинок.

– Мне и правда хотелось бы, – выдавила она сквозь зубы, – чтобы мы раньше устроили эту схватку.

– Однако мы не стали. – Аларик расслабился. Его спина прижала горящее крыло к земле, лишив огня кислорода, и боль превратилась в слабое жжение. – Мне никогда не нужен был Кеппох, Калейя.

На ее лице отразилась невероятная боль.

– Лжец! – выкрикнула она, и ее пылающий клинок устремился к его лицу.

Аларик вскинул мюродем, зацепил его изогнутой внутренней стороной меч Калейи и направил острие так, что оно прошло рядом с его головой. Клинок вонзился глубоко в землю рядом с его плечом, шеей и крыльями. Подтянув ноги к себе, он оттолкнул Калейю. Ее меч остался торчать в земле. Аларик вскочил, и сестра ударилась бедром о валун. Аларик схватил ее. Прижал спиной к камню и так близко поднес мюродем к ее горлу, что кожа покраснела от жара.

В ее холодных синих глазах была паника.

– Сделай это.

Он ждал.

– Сделай это. Пожалуйста.

Аларик сглотнул. Он ощущал пульс на ее шее, быстрый и сильный. И, ради всех огней, – то, во что она превратилась, вызывало у него невероятную ярость. Что она сделала с ним… В этом всем не было никакой необходимости.

– Кеппох всегда принадлежал тебе! – Он скорее выплюнул, чем произнес эти слова.

– Но ты был сыном своего отца.

Никогда раньше ее голос не звучал так слабо.

– А я бы сказал отцу в лицо, что мне не нужно его наследство. Ты что, меня не знаешь? Ты что, нас обоих не знаешь? Ты была для меня Кеппохом. Была всем, что я любил. Я положил бы все к твоим ногам.

Она опустила голову на камень, тяжело дыша.

– Я… я соврала. Тогда, в лесу, когда погиб Бовен.

Бовен. Она просто обрекла его на смерть.

Пламя его клинка уменьшилось, жар ослабел. Белая кожа на шее Калейи покрылась пузырями.

– Я тогда сказала тебе, что никогда не хочу узнать, чего боюсь. Вот только я уже давно знала. – Она закрыла глаза, но слезы все равно текли по ее лицу. – Я боялась тебя, Аларик. Ты был всем, чем я не была. Рассудительный, спокойный и терпеливый – да, в сравнении со мной ты был терпелив. Ты наверняка забыл, но ты ведь спас мою жизнь в тот день, когда мы видели фениксов. Я никогда не забуду. У тебя было все, чего не хватало мне.

Ее признание показалось ему безумным. Дело было в этом? Все эти годы? Она не презирала, а боялась всего, что отличало его от нее?

– Сделай это сейчас, Аларик. Пожалуйста. Я не вынесу, что отец был прав. Ты всегда был сильнее. Он знал это. Он знал, что, если я оставлю тебя в живых, ты придешь и снова заберешь у меня Кеппох.