Его дикое проклятие

– Я был рад, что этого не случилось. Я не хочу знать, что бы произошло, если бы твой отец или верховный министр догадались о ваших планах. – Свободной рукой он погладил меня по волосам, распутав несколько прядей. Его движения были такими осторожными, словно я была сделана из тонкого стекла. Хотя, возможно, после времени, проведенного под камнями, я именно так и выглядела.

Воспоминание об этом заставило меня вздрогнуть.

– Спокойнее, – ласково произнес он. – Сейчас ты в безопасности. Никто больше не сделает тебе больно. Не здесь. Пока я жив.

Какое громкое обещание.

– Когда я пришла к тебе на карниз…

– Тогда я напугал тебя, – перебил он меня. – Пожалуйста, поверь, мне самому было больно все это произносить.

– Я ведь знаю. – Теперь сомнений больше не оставалось. Он пытался защитить меня. Заставлял меня обратиться против него, чтобы для сторонних наблюдателей все выглядело совершенно иначе. Он надеялся, что они решат, будто я и вправду хочу его убить. И он надеялся, что благодаря этому они проявят ко мне милость.

– Мне нужно было тебе сказать, что никогда не стоит рассчитывать на милость немийцев, – опечаленно произнесла я. – Мне… я…

Мне пришлось закрыть глаза. Когда я плакала, я не чувствовал стыда, а теперь он стал буквально вездесущим. В молчании я покачала головой.

– Лэйра. Это в прошлом. Слышишь меня, Лэйра? Все прошло.

Он стер с моих щек слезы, струившиеся из-под закрытых век.

– Сначала отдохни, – прошептал Аларик, – а потом, когда сможешь, расскажи мне все. У нас есть время.

– Ты сможешь побыть со мной? – Сама мысль о том, чтобы остаться в одиночестве и увидеть сон, в котором снова не будет ничего, кроме камней, вызывала у меня такую панику, что я с уверенностью подумала, что никогда больше не усну.

По фигуре Аларика пробежала короткая вспышка, и в следующее мгновение он снова приобрел человеческий облик. Он осторожно взял меня под мышки и немного приподнял, затем снова опустил на кровать, чуть дальше. Теперь рядом со мной оставалось чуть-чуть места. Аларику каким-то чудом удалось устроиться на краешке кровати. Я с трудом высвободила одеяло, и теперь оно окутывало нас двоих.

– Не слишком сильно? – спросил он, осторожно обнимая меня.

– Меньшего я, вероятно, не вынесу.

Он притянул меня ближе, так что спина коснулась его груди. Мягко и крепко прижал к себе. Внезапно во мне вспыхнуло чувство, что я должна немедленно высвободиться. Очевидно, я ошиблась, и это напугало меня больше, чем внезапная теснота. У меня перехватило дыхание. Я не могла пошевелить руками, это было почти как…

Проклятье, нет, я не могу.

– Прислушайся внимательнее, – тихо предложил Аларик. Его губы были у моего затылка. Его слова запутывались в моих волосах. – Ты можешь ощутить спиной, как бьется мое сердце.

– Да, я чувствую его. – Паника отступала, превращаясь в страх. Ничего хорошего, но это уже можно контролировать. А я хотела его контролировать. Кем я вообще стану и чего добьюсь, если не могу даже вынести, как Аларик обнимает меня?

– Ты можешь слышать мое дыхание. У камней нет сердцебиения, Лэйра. Они не дышат. Здесь я.

– Да, – выдавила я.

– И я крепко держу тебя, пока ты этого хочешь. Всегда, если это зависит от меня. А как только ты попросишь, я тебя отпущу.

Я заставила себя вдохнуть и снова выдохнуть. Мы так долго были в разлуке, что я ничего не желала так сильно, как его объятий. Мне нужна была его близость, мне нужно было знать, что он здесь и ничего нет между нами. Я хотела большего!

И при этом какая-то часть меня хотела попросить его отодвинуться, хотела выкрикнуть это! Она, пусть и оставалась крошечной, обладала жуткой властью надо мной.

Разумеется, Аларик ощущался совсем иначе, чем камни, но теснота все равно напоминала мне о пережитых часах, в которых было так много страха. Так много паники. Абсолютная уверенность, что никто никогда мне больше не поможет, а сама я уж точно ничего не смогу сделать.

Аларик, должно быть, почувствовал, каково мне, потому что он отпустил меня и пробормотал что-то успокаивающее. Мне вдруг подумалось – а кто держал и утешал его, когда ему являлись мысли и страхи, снова заставляя его оказаться на карнизе, на стене замка моего отца. Ему пришлось выдерживать пытку намного дольше, чем мне.

Я с трудом повернулась и сомкнула свои пальцы на его ладони. Сколько времени должно было пройти, если его израненная оковами кожа зажила, так что остались лишь шрамы? Возможно, он быстро исцеляется? Я положила руку ему на грудь.

– Расскажешь мне, что произошло?

– Ты и так знаешь.

– Я хочу понять, как это было для тебя. Как ты себя чувствовал. Когда ты боялся, а когда надеялся. Я хочу… хочу… не знаю чего.

– Может быть, ты хочешь принять на себя часть того, что пришлось вынести мне?

– Да. Откуда ты знаешь?

– Потому что это именно то, чего хочу я, – сдавленно произнес он. – Принять на себя хоть часть того груза, который давит на тебя. Хотел бы я, чтобы у меня была такая возможность.

Я так крепко сжала его руку, что у него, наверное, останутся синяки. Но он лишь рассмеялся и закрыл глаза.

– Так лучше, Лэйра?