Его другая любовь

— Эй! Миа! — Я подняла голову и увидела, что Пит с улыбкой глядит на меня. — Ты удалилась от меня на миллион миль.

— Извини. Что такое?

— Чего хочет Патрик? — спросил он.

В его голосе прозвучала особая нотка. Как всегда, когда он произносит его имя. Но тут мне в голову пришла тривиальная идея. Это как выпить пакет «долгоиграющего» молока или съесть булочку с питательной ценностью не больше, чем у картона. Тем не менее, я это сделаю. В конце концов, это получше, чем перестать предохраняться или врезаться на автомобиле в другую машину, чтобы заставить Пита осознать, как сильно он меня любит. Тогда ему пришлось бы сидеть возле моей постели и смотреть на меня, обвешанную трубками и окруженную мониторами.

Последние несколько дней я вела себя как этот самый пациент. Сейчас чуть успокоилась. Понятно, что такие мысли могли прийти на ум лишь нездоровому человеку. Все это очень далеко от нормы. Но после того как в квартире Лиз я услышала сообщение на автоответчике и узнала об их свидании, ее голос постоянно звучал в моей голове, пока в транспортном потоке я возвращалась домой из «Сейнсбери»[24]. Я тупо смотрела на едущую передо мной машину и думала: что будет, если врежусь в нее? Представляла, как Пит бросается к моей кровати, хватает меня за руку и говорит врачу: «Она поправится, доктор? Обещайте мне».

Поэтому я решила: то, что я сейчас задумала сделать, не так уж плохо. По сравнению с прежними планами это рациональное решение.

Пит взглянул на меня с удивлением.

— Но ведь ты же больна!

— Я чувствую себя немного получше, — пожала я плечами. — Вернусь к девяти.

Знаю: вполне возможно, стоит мне выйти из дома, как он тут же начнет названивать Лиз. Но пускай и он меня приревнует. Неужто я возвратилась к тактике пятнадцатилетней школьницы? Однако мое решение было ему явно не по душе, и это лучше, чем ничего.

Он еще сильнее скис, когда сорок пять минут спустя я спустилась вниз в очень коротком платье.

— Лучше надеть что-нибудь потеплее, — заметил он, и я невольно рассмеялась над его ханжеским тоном.

— Может, брюки? — поддела я его.

— Серьезно, Миа. Ты знаешь, почему я хочу, чтобы ты переоделась. — Он явно раздражен. — Он от тебя не отвяжется да еще и сюда явится, пропустить рюмку-другую.

Пит снова уставился в свой журнал. В дверь позвонили.

— Это он. У меня нет времени на переодевание.

Пит молчал.

— Вернусь позже, — тихо сказала я.

Он кивнул, не глядя на меня, и я вышла.

Глава 18

— У моей квартиры обнаружилось дополнительное достоинство, на которое я даже не рассчитывал, — произнес Патрик, когда мы принялись за напитки.

Я очень постаралась выказать интерес.

— Мыши! — объявил он и рассмеялся, увидев мой сморщенный нос. — Вот именно. Они гадят повсюду, грызут пакеты из-под хлеба и плевать хотят на то, что девушки, которых я привожу домой, пугаются и визжат. Вот если бы к тебе мышонок вскочил на кровать? — Он отхлебнул пиво. — Ужас!

— А мышеловки ты установил?

— Да. Сегодня утром попались две. Но мне предложили интересную альтернативу. На работе одна девушка рассказала. Все, что тебе нужно, — он спародировал произношение той девушки, хотя и по-доброму, — это поставить маленькую ванночку, налить в нее воды, а в другую посудину насыпать цемент, смешанный с сахаром. Мышь почует запах сахара, съест угощение и пойдет напиться. В животе у нее все зацементируется, и она превратится в кирпич.

Впервые за неделю я искренно рассмеялась.

— Здорово, — улыбнулся он.

— А если бы не мыши, квартира тебя устраивает?

— Да ничего, — пожал плечами Патрик. — До работы десять минут. Телевизор есть, душ нормальный. Больше мне ничего и не нужно.

Он всегда был терпим к недостаткам. В школе над ним посмеивались. Достаточно спортивный, чтобы не считаться «ботаником», но не настолько, чтобы участвовать в соревнованиях, он был шутом. Девушек это привлекало. На нескольких вечеринках Кэти ходила за ним хвостом, пока он не сдался: и темном углу гостиной они предались бурной страсти. Позже, в ванной, она поведала мне, задыхаясь, что он оказался лучшим партнером, какой когда-либо у нее был. Поэтому мы с Патриком страшно удивились, когда на следующей неделе обнаружили ее милующейся с Адамом Стеббингсом в спальне родителей Патрика.

— Извини, — сказала я тогда Патрику. — Она говорила, что ты ей очень понравился, но…

— Адам понравился ей больше, — сокрушенно заключил Патрик.

— По-моему, он гад, — ответила я. — Если это тебя утешит.

— Да нет, переживу. Хочешь выпить, Миа? — спросил он.

Так началась наша дружба. Кэти то приближала его к себе, то бросала. Она ворчливо говорила мне, что он вечно болтается у нее под ногами. Может, мне лучше подружиться с каким-нибудь другим мальчиком? Но Патрик мне нравился: он меня смешил.

Потом они поддерживали с Кэти прохладно-вежливые отношения. Когда мы с ней поступили в университет, Патрик просто блистал остроумием, и я очень к нему тянулась.