Эхнатон. Паутина. Вернуться, чтобы быть повешенным. Вердикт. Нежданный гость. Возвращение к убийству. Тройное правило

ДЖЕФ. Что-то в этом роде.

ДЖАСТИН. И ей тоже будет не очень приятно.

ДЖЕФ (жизнерадостно). Ничего не поделаешь! Прошлого не изменить. Рад был познакомиться, Фогг! (Протягивает руку).

Джастин мгновение смотрит на руку Джефа, затем берет с письменного стола его шляпу и подает Джефу Тот берет шляпу и выходит. Джастин поворачивается и открывает окно, потом снимает телефонную трубку.

ДЖАСТИН (в трубку). Мисс Ле Маршан еще не ушла? Попросите ее зайти. Я ее долго не задержу. (Кладет трубку.)

Входит Карла.

КАРЛА. Вы что-то хотели сказать?

ДЖАСТИН. Я передумал.

КАРЛА (удивленно). Что?

ДЖАСТИН. Видите ли, я передумал. Я договорюсь о вашей встрече с Филипом Блэйком.

Карла улыбается.

Вам пора. Не надо заставлять мистера… Гм!., ждать. Ему это не понравится. Я свяжусь с вами, когда обо всем договорюсь. (Провожает Карлу к выходу.)

Карла уходит.

Джастин возвращается к письменному столу и снимает телефонную трубку.

(Говорит по телефону.) Соедините меня, пожалуйста, с «Келлуэй, Блэйк и Леверстейн»! Я хотел бы поговорить с мистером Филипом Блэйком лично. (Кладет трубку.) Гм! Скотина, значит!

Свет медленно гаснет.

СЦЕНА ВТОРАЯ

Кабинет Филипа Блэйка. Очень элегантный. На резном бюро — два телефона, обычный и внутренний.

За письменным столом сидит Филип Блэйк — видный мужчина лет пятидесяти, с небольшим животиком. Очень самоуверенный. Он курит, читая «Файнэншнл таймс»[60], и явно нервничает. Звонит внутренний телефон. Филип нажимает кнопку.

ФИЛИП. Да?

ГОЛОС (по внутреннему телефону). Мистер Блэйк, пришла мисс Ле Маршан.

ФИЛИП. Попросите ее войти.

ГОЛОС. Хорошо, мистер Блэйк.

Филип выключает аппарат, хмурится и складывает газету. Затем выходит из-за стола и поворачивается лицом к двери Входит Карла.

ФИЛИП. О Господи!

Филип и Карла мгновение пристально смотрят друг на друга.

Ну и ну! Значит, это и есть Карла! Маленькая Карла! (С наигранной сердечностью.) Вам было… сколько?.. Лет пять, когда я видел вас в последний раз?

КАРЛА. Видимо, так. А я вас что-то не припомню…

ФИЛИП. Потому что к детям меня никогда особенно не тянуло. Я не знал, о чем с ними говорить. Садитесь, Карла!

Карла садится в кресло для посетителей.

Сигарету?

Карла отказывается.

(Смотрит на свои часы.) У меня не очень много времени, но… (Садится за стол.)

KAMA. Я знаю, вы очень занятой, человек. Так любезно с вашей стороны — что вы согласились меня принять.

ФИЛИП. Не стоит благодарности. Вы дочь одного из моих старейших и самых близких друзей. Вы помните вашего отца?

КАРЛА. Не очень хорошо.

ФИЛИП. Вы должны помнить! Эмиаса Крейла забывать нельзя. Однако что все это значит? Этот адвокат… Фогг. Полагаю, он сын старого Эндрю Фогга…

Карла кивает.

…Он как-то не очень внятно объяснил, зачем вы хотели со мной увидеться. Полагаю, не только ради того, чтобы навестить старого друга Эмиаса Крейла?

КАРЛА. Нет.

ФИЛИП. Адвокат сказал, что вам лишь недавно стали известны обстоятельства смерти вашего отца. Это так?

КАРЛА. Да.

ФИЛИП. Жаль, право, что вам пришлось это услышать.

КАРЛА. Мистер Блэйк, мое появление напутало вас. Вы воскликнули: «О Господи!» Почему?

ФИЛИП. Видите ли, я…

КАРЛА. Вам показалось, что перед вами моя мать?

ФИЛИП. Сходство поразительное.

КАРЛА. А вы… вы ее недолюбливали?

ФИЛИП. А вы как думаете? Она убила моего лучшего друга.

КАРЛА. Это могло быть самоубийство.

ФИЛИП. Не тешьте себя подобной мыслью. Эмиас никогда бы не покончил с собой. Он слишком любил жизнь.

КАРЛА. Он был художником. У таких людей бывают взлеты и падения.

ФИЛИП. Ваш отец был совсем другой. Ничего мрачного или неврастенического. Конечно, недостатки у него были. Признаю, он волочился за женщинами… Но большинство его увлечений длилось недолго, он всегда возвращался к Кэролайн.

КАРЛА. То-то была для нее радость!

ФИЛИП. Она ведь знала его с двенадцати лет. Мы все выросли вместе.

КАРЛА. Я так мало обо всех вас знаю. Расскажите!

ФИЛИП. Обычно она приезжала в Олдербери по праздникам. Наша семья жила в доме по соседству. Мередит, мой старший брат, и Эмиас были уже совершеннолетними. А я — на пару лет моложе. У Кэролайн, как известно, своих средств не было. Я был младшим сыном и потому не котировался, а Мередит с Эмиасом были неплохой добычей.

КАРЛА. Вы ее рисуете какой-то холодной и расчетливой!

ФИЛИП. Она такой и была. С виду горячая, импульсивная — а в душе холодный расчет. И злоба… Вы знаете, что она сделала с малышкой, своей сводной сестрой?

КАРЛА. Нет!

ФИЛИП. Когда ее мать снова вышла замуж, то занималась только своей новорожденной дочкой — Анджелой. Кэролайн страшно ревновала! Она пыталась убить младенца.

КАРЛА. О нет!

ФИЛИП. Набросилась на малышку, кажется с ножницами. Ужасно! У ребенка на всю жизнь остался шрам.

КАРЛА. Вы сделали из нее… настоящее чудовище!

ФИЛИП (пожав плечами). Ревность и есть чудовище.

КАРЛА. Вы ее ненавидели… Не правда ли?

ФИЛИП (вздрогнув). Это, пожалуй, слишком сильно сказано.