Экономика творчества в XXI веке. Как писателям, художникам, музыкантам и другим творцам зарабатывать на жизнь в век цифровых технологий

Готовя к выходу четвертый альбом, Фэй познакомилась со своим будущим мужем, музыкантом и продюсером, который много лет прожил в Лос-Анджелесе. Как штаб-квартира кино- и телеиндустрии, этот город является и центром бизнеса по лицензированию музыки. Муж Фэй убедил ее, что проще заработать, продавая права на воспроизведение, чем выступая. Но для начала ей следовало написать несколько песен в другом стиле. «Никому не нужны печальные песни, – сказала она мне. – Во-первых, таких в избытке». Кроме того, «никто не возьмет эту музыку в рекламу. Она может быть уместна для грустной сцены в фильме, но в основном им нужны бодрые вещи». Ее новый материал идеален. «Это цепляет, это весело, просто, и не похоже на все остальное. Сейчас никто такого не делает». Короче говоря, она нашла свою нишу. «Они могут купить лицензию на песню Supremes за сотню тысяч долларов, или взять одну из моих за десять».

Фэй объяснила, как работает лицензирование. У шоу, фильмов и рекламных агентств есть музыкальные супервайзеры, которые выбирают или заказывают треки для их постановок. Наблюдатели сотрудничают с лицензионными компаниями, из которых порядка двадцати – крупные, доверяют им фильтровать кадровый резерв и дают рекомендации, точно так же как телевизионные продюсеры сотрудничают с кастинг-директорами или издатели с литературными агентами. Фэй начала свою кампанию с крупных компаний. В половине случаев помогли связи, которые она завела в Остине и Лос-Анджелесе. В итоге она подписала контракт с одной из компаний, которую приберегала на крайний случай, ограничив договор шестью месяцами вместо года: Чарли полагала, что, как только Fayettes выпустят свой первый альбом, появятся возможности получше. Чуть меньше чем через полгода она отправилась на заседание экспертной комиссии SXSW[56]

, в составе которой был основатель одной из крупнейших фирм. После того как она познакомилась с ним, он фактически попросил у нее компакт-диск (не дожидаясь, как это обычно бывает, пока его начнут настойчиво предлагать). Через неделю представитель позвонил ей и предложил сделку. Когда я разговаривал с Фэй в следующем году, она уже передала права на четыре песни, в том числе для сериалов Girlboss и Riverdale, на общую сумму 14 тысяч долларов.

Подобно Будро и Коллу, Фэй двигалась в более легком и доступном направлении: от музыки, которая была конфронтационной, высокомерной или меланхоличной, соответственно, к веселой или заразительной, которая заставляет улыбаться и двигаться. Да, сказала Фэй, ей все равно нравится стиль мотаун, «решение писать побольше веселых песен было продиктовано другими мотивами. Надо ведь как-то зарабатывать на жизнь».

* * *

Готовя свой первый мини-альбом, рэп-исполнительница Саммус вдохновлялась мифом о техноутопии. «У меня было такое чувство, – сказала она мне, – что люди из Кремниевой долины говорят: пора! Если ты музыкант, просто делай свое дело!» Другими словами, просто выложи свое творчество в интернет, и ты сможешь стать звездой. Саммус, чье настоящее имя – Энонго Лумумба-Касонго, преподавала математику и естественные науки в третьем и четвертом классах государственной школы в Хьюстоне по программе Teach for America[57]. Она стала свидетелем лишений, которые испытывали люди, увидела, как «дети в этой стране, по сути, никому не нужны», – это помогло ей вернуться к музыке, которую она оставила, окончив школу. Ей нужно было ослабить чувство бессилия, она хотела создать что-то, что привлечет ее учеников к тому, чему она пытается их научить. Девушка всегда любила мультфильмы и видеоигры, так что придумала образ Саммус – «героического гика», позаимствовав имя у героини видеоигры Metroid, – и начала записывать треки в стиле хип-хоп на своем компьютере.

Она побаивалась исполнять их для своих учеников – довольно непростой аудитории, – но друзья подбадривали ее: чернокожая женщина-гик – это было что-то новенькое. К следующему году Саммус уволилась с работы и решила попробовать себя в качестве музыканта. Она выпустила мини-альбом и разместила его на Bandcamp, надеясь, что интернет сделает все остальное. Было продано около пятнадцати экземпляров. «Это была очень безрассудная идея, – сказала она мне. – Я с треском провалилась и разорилась». Ее родители, оба из академической среды, сказали, что это мило, а теперь пора обратно в школу. Так она и поступила, принявшись за учебу в Корнеллском университете, чтобы обзавестись докторской степенью.