Экономика творчества в XXI веке. Как писателям, художникам, музыкантам и другим творцам зарабатывать на жизнь в век цифровых технологий

Неужели писательство не было его страстью? Нет: в письме объяснялось, что он понял, в чем проблема. «Каким-то образом в Айове мне пришла в голову мысль, что я должен писать книги, как те, кем я сам восхищаюсь больше всего», – сказал он. Но именно такие книги он не мог или не хотел писать. Он начал новый проект, загадочную подростковую историю о фашистском астрологическом культе. «Я весь на эмоциях, – сказал он. – Впервые я не чувствую себя фальшивомонетчиком». Подростковый роман, серьезно? Да, сказал он. «Я начинаю подозревать, что большая составляющая успеха – это умение выйти за свои рамки».

Позже Гордон объяснил, что хотя и обратился к янг-эдалту, почувствовав, что недостаточно хорош для литературной фантастики, но теперь он понял, что именно таким писателем он был все это время. «Я никогда не воспринимал себя как художника, – сказал он. – Я всегда считал себя ремесленником», который умеет «перетасовывать детали головоломки». И ему было скучно от большей части прочитанной им молодой взрослой фантастики, сказал он, именно потому, что «в ней мало запутанных нитей, да и переплетаются они слабенько». Теперь он стремился написать «нечто принципиально новое», но «высокой литературной ценности». Это также не противоречит тому, что Стивен Колберт однажды заметил Джону Грину, автору бестселлера «Виноваты звезды» (The Fault in Our Stars): «подростковая книга – это обычная книга, которую, между прочим, люди читают». Гордон не стыдился своих коммерческих амбиций. «Я бы с удовольствием разбогател, – сказал он. – И пока писал, все время думал о том, что вот бы по книге сняли фильм».

Чтобы свести концы с концами после ухода из юридической школы, Гордон работал внештатным журналистом, учителем, репетитором и редактором. Часть его занятости проходила через Blurb, самиздат-платформу, где вначале он брался за все: «по-настоящему плохую фантастику, эротику», религиозные трактаты – там хватало писателей, которым нужна была помощь на самом базовом уровне. Ему нравилась эта работа, потому что он умел ее делать («как раз этому меня учили в мастерской»), а также потому, что «это игра в черный ящик. Никто не знает, какова правильная цена». В конце концов, он попросил 6 центов за слово, что составило около 200 долларов в час. Позже Гордон начал работать на компанию, которая консультирует при поступлении в юридическую школу – эта возможность подвернулась ему не из-за того, что он учился в лучших учебных заведениях, а благодаря той статье в Times, открывшей перед ним многие двери. Когда я беседовал с ним, он зарабатывал более 100 тысяч долларов в год, работая только по утрам, а остальное время занимаясь своей книгой.

Гордон с женой переехал в Бруклин. Он рассказывал, как ему было неловко при каждой встрече с бывшими одноклассниками из Айовы. Он все еще тушевался, рассказывая им, что он пишет юношескую фантастику. Что же до них, то, как он выразился, «мне кажется, они считают, будто должны показать, что вовсе меня не осуждают».

* * *

Однажды в 2007 году Остин Клеон сидел в своей квартире в Кливленд-Хайтс. Клеону было двадцать пять лет, он подрабатывал в публичной библиотеке. После колледжа он планировал заняться писательской деятельностью, но профессор сказал: хочешь стать писателем – найди работу, а не степень магистра искусств. Теперь, однако, он чувствовал, что писать ему не о чем. Так что просто схватил наугад пару газет, которых у его было несколько стопок, и начал создавать «стихи», зачеркивая куски текста, оставляя только отдельные слова и фразы[74]

. Клеон надеялся, что эта техника поможет ему придумать идеи для историй, но жена убедила его разместить результаты в своем блоге, который никто не читал.

Впрочем, стихи тоже никто не читал. Через год с ним связался один бизнес-сайт, найдя архив Клеона. Тогда эти тексты мало кого интересовали, но Клеон был вдохновлен на создание нескольких новых. Наконец, еще через год, Клеон с женой переехали в Остин, где он работал веб-дизайнером в Техасском университете, – и стихи стали распространяться по Сети. Прежде чем он узнал об этом, они были озвучены на национальном радио, в одной из «минуток хорошего настроения» на Morning Edition («Утренний выпуск»). В итоге все это было собрано в книгу «Газетный блэкаут» (Newspaper Blackout), которая, как сказал мне Клеон, была не очень хороша, в основном потому, что ему приходилось слишком быстро выдумывать много дополнительных стихотворений.