Эльф среди людей

Маг, весьма довольный, что всё так хорошо объясняют за него, выпустил несколько колечек дыма.

– Всё так. Захваченное тело разлагается во много раз медленнее трупа, но слишком быстро для духа, живущего в нем. – Он снова выпустил дым. – И тогда умертвие звало нового грабителя. Случайный путник вдруг начинал думать о древних сокровищах –­ и всё сначала.

«Это понятно. Чем они опасны сейчас – тоже ясно. Но почему ты не хочешь, чтобы мы их убили?»

– Я бы хотел этого, сын Феанора. Только ни у тебя, ни у Хэлгона не достанет на это сил. Лишить их тела вы можете легко. Но подумайте, оба: что сейчас натворит такое существо, оставшись без привычной плоти и изгнанное из почти родной могилы?

– В лучшем случае, захватит тело какого-нибудь крестьянина, – мрачно ответил Хэлгон. – В худшем, доберется развоплощенным до Саурона и вот тогда…

«До Саурона вряд ли. А вот до назгула…»

– До чего приятно говорить с умными нолдорами! – Гэндальф выпустил очередную порцию дымных колечек. – Ведь всё понимают, когда подумают.

Келегорм уже не обращал внимания на эти колкости:

«Ты прав, у нас действительно очень мало времени. Раз эти твари пробудились, они могут затянуть к себе новую жертву. Хэлгон, пойдем».

– Подождите, – вдруг сказал следопыт. – Гэндальф, по-твоему, сколько времени нам сторожить их?

– Я хотел бы и сам это знать, – проговорил маг.

– Тогда прошу простить, что беспокою Мудрого…

Гэндальф изумленно приподнял бровь.

– …но нашему отряду, как они ни мал, нужен провиант.

«У тебя, что, пустой мешок?» – нахмурился Келегорм.

– Конечно, нет! Но еду на несколько месяцев я собой не ношу. А отлучиться с курганов в Брыль смогу вряд ли. Впереди зима, впереди март.

– Хорошо, хорошо, – маг с нарочитым раздражением выколотил трубку о бревно. – Не думал я, что нолдоры такие любители покушать! Я пришлю вам кого-нибудь с запасом сухарей. Или ты, Хэлгон, предпочитаешь иные блюда?

– О нет, сухари, приправленные твоими остротами, это княжий пир.

– Ха! Ххха!! Ахх-ха!!

Гэндальф хохотал самозабвенно, до слез на глазах, раскачиваясь как дерево в бурю. Доверчивая белка, за время разговора подобравшаяся совсем близко, в ужасе метнулась по дереву.

Келегорм смеялся молча, Хэлгон прятал улыбку.

– Своими остротами приправишь, нолдо! – выговорил маг, отдышавшись. – Вкуснее выйдет.

Следопыт поклонился, принимая похвалу.

Маг встал.

– Я очень надеюсь, что посылаю вас скучать. Оч-чень. Но всё может случиться…

Келегорм ответил спокойно:

«Твари не выйдут из могил. И не затянут себе жертвы».

– Верю. Верю!

«Только один вопрос. Ты мог бы послать одного Хэлгона, думаю, он справился бы. Почему ты предложил это мне?»

– А ты подумай об этом на досуге, сын Феанора. Досуга у тебя будет мно-ого…

«Опять ругаешься…»

– Не сердись на ворчливого старика, – отвечал Гэндальф с неожиданной мягкостью в голосе. – Ты страшно напугал меня, когда собрался на назгулов.

«Но что тебе за дело до одного упрямого нолдора?»

– Догадайся.

Маг кивнул, давая понять воинам, что разговор окончен.

«За сколько доберешься?» – буднично спросил Келегорм.

– Три дня. Быстрее никак.

«Не задерживайся».

Хэлгон коротко кивнул.

– Удачи, мой лорд.

Келегорм ответил таким же легким кивком и исчез.

Он шел тропами Незримого мира по огненно-жгучему пути, оставленному Кольцом. Словно поток лавы, след которого ­– раскаленные камни, прошлось оно, заставив мелкую нелюдь разбежаться и затаиться. Никого… ни потерявших память мертвых эльдар, ни убитых орков, алчущих нового тела, ни варгов, приглядывающих волка покрупнее, ни окаменевших в живом мире троллей, засыпающих здесь поистине мертвым сном… ни тех духов, изначальный облик которых забыли все и они сами, кто в мире живых предстает или деревьями, странно живыми подчас, или горными скалами, невовремя сбрасывающими оковы сна.

Пустота.

Серая равнина небытия в вечных клочьях тумана, медленно гаснущий след Кольца, совсем уже слабо различимые следы назгулов, Глорфиндэля, Гэндальфа.

И ни души – ни живой, ни мертвой.

Келегорм невольно передернул плечами: таким он видел Незримый мир впервые. Лорд нолдор почувствовал, что ему страшно.

Но времени на страх не было.

На запад! По багровому следу, мимо перепаханной и перекрученной всеми Силами Заверти, быстрее вздоха и легче мысли, туда, где жгучий след Кольца сливается со склизлым зеленоватым светом могил Тирн-Гортада. И кажется – не может свет быть склизлым, а вот…

Келегорм рванул с плеча лук.

…конечно, лука у него не было (как не было и плеча), была только воля, напряженная и яростная, она была и луком, и стрелами, и руками, и нолдор стрелял в эти высокие фигуры тварей, источавшие смертный холод, он стрелял по рукам и ногам – только ранить, а еще больше – напугать, пусть поймут, что с незваным гостем шутки плохи, а серебряные стрелы прочерчивают темноту одна за другой, и похоронный вой умертвий прерывается визгом и сменяется плачем, вот пусть и поплачут, ишь, как жалобно, обидели их, бедных, пришел злой сын Феанора и давай мучить ни в чем не повинных бедняжек, а они всего-то и хотели парочку… ну трех, ну ладно – полдюжины человек каждое съесть, разве ж это много?