Эльф среди людей

Арагорну стало не по себе. Волки, на которых ему доводилось охотиться, были серьезными зверьми, достойными противниками, слишком опасными для такой вот схватки, их бьешь из лука… а эта… с ее выменем (или как там сосцы у волков называются?) – она вроде и зверь, и враг, а думается о ней как о женщине – убогой, страшной, отвратительной, а всё-таки…

– Пойдем, – не дал ему стоять и переживать Хэлгон. – Надо найти логово, пока они не расползлись.

Они копошились под стволом давным-давно рухнувшего дерева.

Серые комочки.

Уже достаточно взрослые, чтобы с любопытством выглядывать наружу, но еще не настолько смелые, чтобы вылезти из ямки, заботливо оберегающей их.

Оберегавшей.

– Сможешь? – спросил Хэлгон Арагорна, вытаскивая первого из волчат.

Тот не понимал опасности и совершенно не боялся двуногих.

Впрочем, и Арагорн еще никак не желал понять происходящее… он понял уже всё, но до последнего не хотел верить в это.

– Смогу что?

– Перебить их, – спокойно ответил Хэлгон. – Мы же за этим здесь.

– Но они….

Волчонок мало чем отличался от щенка… пушистый, лобастый, маленький звереныш, в котором не было ничего враждебного.

– Они варги, – безжалостно произнес нолдор. – И каждый из них вырастет в огромного страшного зверя, жизнь которого уже через пару лет ты разменяешь на жизнь дунадана. Или нескольких. Или, если очень повезет, убьешь его из лука. Или, – сверкнули его глаза, – возьми кинжал и перережь ему глотку сейчас.

– И иначе никак..? – одними губами прошептал Арагорн.

– Попытаешься приручить и превратить в собаку? Чтобы ему было проще перегрызть тебе горло, когда он подрастет? Или твоим родным?

– Хэлгон, должен быть другой выход!

– Ты просто не знаешь. Варги множатся, их стаи объединяются. Уже не мы охотимся на них, уже они охотятся на нас. Варги нападают первыми, Арагорн. Их число растет. Дай их стаям расплодиться – и они прорвут цепь дозоров. Это тебе забыли объяснить в безопасном Ривенделле.

Юноша закусил губу.

– Но я это объяснил твоему отцу. Истреблять логова – наш единственный путь к тому, чтобы отсрочить день, когда цепь дозоров будет прорвана. Это будет, Арагорн. – Хэлгон говорил яростно и от того очень тихо. – Но вот так это случится позже!

Он перехватил волчонка и с размаху ударил его головой о ближайший камень.

Мозги и кровь брызнули во все стороны.

Зверь не успел ни взвизгнуть, ни испугаться.

День был солнечным, и солнце весело блестело сквозь еще прозрачный орешник.

– Так что, сможешь? – спросил Хэлгон. – Или мне?

– Смогу, – сглотнул принц.

– Кинжалом проще, – подсказал нолдор. – Тебе проще.

…волны памяти. Назад, на века назад. На Запад.

« – И ты не смог?

– Я смог, отец. Конечно, я смог. Я взял орочий меч, просто рубил и ни о чем не думал. Мертвое, еще живое…

– Правильно.

– Но, отец, я хочу, чтобы ты знал: с того дня я ни разу больше не брал в руки оружие».

Арагорна рвало. Сначала остатками давешней еды, потом желчью, а потом просто воздухом. Нутро выворачивалось, словно этим могло освободить его от совершенного.

Хэлгон ждал.

Понимал: юноше надо успокоиться. Придти в себя. Что нутро бунтует – хорошо, по первому разу так и должно быть.

Он смог. Его мальчик смог.

А он, Хэлгон, смог научить. Пусть и не родного сына.

Арагорн вырастет настоящим воином. Ужасом для слуг Врага.

Они обходили логова варгов. На переживания и разговоры не осталось времени: весна обгоняла их. Волчата подрастали. Скоро самые любопытные станут выбираться наружу, отбегать от родного укрывища – сначала недалеко, потом подальше, и всегда нужно быть готовым к схватке не только с яростной самкой, но и с теми варгами, кто еще по старой волчьей памяти приносит детенышам еду, закапывая ее неподалеку от логова… надо спешить, спешить до того дня, когда они найдут первое пустое лежбище, а это будет означать – мчаться назад, мчаться так, будто стаи варгов уже гонятся за тобой, потому что ваши колчаны не бездонны, как ни бережете вы стрелы…

Волчицы у логова не оказалось. Арагорн, за эти недели заставивший себя не думать вообще ни о чем, не заметил отсутствия самки; он уже схватил ближайшего волчонка – подросшего, и потому не такого пушисто-милого, как те, самые первые, потянулся за кинжалом, как вдруг окрик Хэлгона «Стой!» заставил его замереть.

– Проверь, кто это, – сказал эльф, ловя своего волчонка.

Арагорн не понял.

– Самец или самка, – пояснил Хэлгон.

– Самка, – отвечал принц, выполнив приказ, но по-прежнему не понимая его смысла.

– Тогда отпусти. Бьем только самцов.

Арагорн подчинился. Странный приказ? – неважно. Выполнять.

« – И еще он сказал: не думай – мертв орк, ранен. Просто руби и всё».

Эхом отзывались в нынешнем Арноре рейды Гил-Галада тех смытым морем времен, когда его еще звали Финнелахом, и он наводил ужас на орков по побережью Белерианда.

Когда Аллуин, сын Хэлгона, изведал, каково это – не просто убивать, но и добивать раненых врагов.

«Руби, не думай и не различай», – сказал Гил-Галад пять тысяч лет назад.

Но когда тебе велят отличать самцов от самок, то убивать ты можешь, но не думать – нет.