Эльф среди людей

– Какой рынок? – не понял древний эльф.

– Большой. Восточный. А Салгант защищал малый, южный. Вернее, ему приказано было защищать, но он…

– Что?!

Пришел черед ваниара бледнеть.

– Мы с Салгантом защищали рынки? В Гондолине?!

Арагорн узрел путь к спасению:

– То есть этого не было?!

– Разумеется, нет. Зачем были бы нужны рынки Гондолину? С кем бы мы стали торговать там? И чем?

– Едой и вещами тонкой работы, – отвечал Арагорн, словно всё еще был во власти чар.

– Так. – Хэлгон решительно вмешался, и поистине, Гондолину помощь Дома Феанора была донельзя кстати в сей миг. – Арагорн, где ты взял всё это?

– Прочел… в библиотеке. Книга очень древняя, и там еще говорится…

Герои древности переглянулись и помчались в библиотеку так, что юные эльфы едва успевали разбегаться с их пути.

Хэлгон хохотал и утирал слезы. Куда сильнее гондолинских рынков его впечатлил рассказ о том, что Моргот сделал драконов из стали, бронзы и прочих металлов, и внутрь таких железных драконов орки загоняли пленных эльфов.

Скажи ему кто, что он будет смеяться, читая о чернейшем дне своей жизни в Белерианде, дне более страшном, чем час гибели государя Феанора, чем известие о том, что пал Келегорм, дне, который был поистине дном, потому что был же убежден, что Эльдин и Аллуин в безопасности, всё равно что на островке Амана посреди Средиземья, – и вот всё гибнет в крови и пламени, как Тьма, павшая на Валинор… эти ужас и отчаянье не смогли вытравить из его сердца ни смерть, ни Мандос, ни возвращение к жене и сыну, ни века в Арноре… но сейчас нолдор захлебывался смехом, а руки его безотчетно изображали раскрывающиеся створки железных драконов, превращенных в повозки для пленных.

И никакого сострадания в сердце Хэлгона к оным несчастным не было.

Глорфиндэль молчал, подавленный и смущенный.

Зато Арагорн радовался: сегодня ночью его мир рухнул, но вот! в лучах рассвета он возродился, прекрасный и невредимый.

– Судя по тому, что я знаю о Нуменоре, – осторожно заговорил ваниар, – этот текст был написан там. Все эти машины из металла, клубы пара… и рынки. Салгант был не лучшим из эльдар, это правда… но, поверьте мне, он не был обжорой. Нет, это нуменорский текст.

Арагорн ощущал себя теперь в полной безопасности.

– Но, – говорил Глорфиндэль, – человек, который написал это, несомненно разговаривал с эльфами. Думаю, с кем-то из Дома Крыла. С тем, кто любил Туора и многое знал о нем. Да, забавно читать, как люди приписывают нам человеческое, но правды здесь несравнимо больше, чем ошибок.

– Ошибки могли добавиться позже, – пожал плечами Хэлгон. – Тексты же переписывают.

– Нет, нет, – пылко вступился за безвестного нуменорца Глорфиндэль, – жар от драконов был так ужасен, что расскажи об этом кто-нибудь… не из нас, погибших и успокоившихся после Мандоса, а – вот да, именно из Дома Крыла, из уцелевших, из видевших мою гибель…

– А балрог действительно схватил тебя за волосы? – тотчас вбросил вопрос Арагорн.

– Нет, просто не было выбора: или удержаться на тех камнях, или уничтожить его. Хотя волосы у меня тогда действительно выбились. Как странно, что мне напоминают об этой мелочи спустя столько тысяч лет…

Он помолчал и договорил:

– Так вот, я хотел сказать, что – поведай о той битве участник, расскажи он со всем пылом, со всей любовью и ненавистью, что кипела в нас, и расскажи человеку, в мире которого есть хитрые механизмы из металла, то – человек услышит именно то, что тут и написано. И про Дом Гневного Молота, в котором каждый уничтожил по семь балрогов… – он чуть улыбнулся: – спасибо, хоть не две дюжины на одного эльфа.

– А сколько на самом деле? – спросил принц.

– Поверь мне, – снова мягко улыбнулся Глорфиндэль, – когда нескольким эльфам удавалось сразить одного такого демона, это было очень, очень славной победой. Жизнь за жизнь – это проще. Особенно когда у тебя есть такой союзник, как отвесный склон.

Арагорн вздохнул. Хорошо освободить Гондолин от рынков, но в Дом Гневного Молота, изничтоживший десятки балрогов, принц уже начал верить.

– Там была равнина, – подхватил Хэлгон. – Равнина, где кипит битва. А чтобы убить балрога – его надо сначала окружить. И разменять жизни всех – на одну. Так погиб государь Феанор. Из отряда, что был с ним тогда, не выжил никто. Одни пали там, другие умерли от ран. И он сам… а он был боец, поверь мне, в этом – как и во всем, что он делал.

Глорфиндэль молча кивнул.

– А Эктелион?! – с мольбой в глазах спросил Арагорн. – Он убил своего балрога?

– Убил, – кивнул ваниар. – Не уверен, что дело было именно так, как тут написано, но – да. Нас двое, кому повезло взять жизнь за жизнь.

«Не уверен»! эти слова древнего эльфа были сейчас Арагорну горше предательства. Ладно – Хэлгон с его вечным «не знаю», но Глорфиндэль! он был там и сам всё видел! не просто видел – сражался! Эктелион был его другом!

Мысли сына Аравира явственно читались на его несчастном лице.