Энциклопедический словарь крылатых слов и выражений

Из воспоминаний «Мои встречи с Лениным» (1953) публициста, российского социал-демократа (меньшевика, с 1930 г. в эмиграции) Николая Владимировича Валентинова (псевдоним Н. В. Вольского, 1879— 1964). В этой книге он приводит слова В. И. Ленина, который однажды (1904) в беседе с автором мемуаров горячо вступился за социального писателя Николая Чернышевского: «...Недопустимо называть примитивным и бездарным роман «Что делать?». Под его влиянием сотни людей делались революционерами. Могло ли это быть, если бы Чернышевский писал бездарно и примитивно? Он, например, увлек моего брата, увлек и меня. Он меня всего глубоко перепахал. [...] Это вещь, которая дает заряд на всю жизнь».

Иносказательно о книге (авторе), которая произвела глубокое впечатление, заставила пересмотреть взгляды на жизнь, на себя и т. д.

Он пугает, а мне не страшно

Так многие авторы передавали отношение Л. Н. Толстого (1828—1910) к творчеству писателя Леонида Андреева, во многих произведениях которого прочитывается явное желание автора ошеломить и потрясти читателя. Но это выражение скорее пересказ отношения писателя к творчеству Андреева, а не цитата: в бумагах Толстого такого выражения нет.

А. Б. Гольденвейзер в книге «Вблизи Толстого» (1959) приводит одну из записей в своем дневнике (25 июля 1902 г.): однажды Л. Н. Толстой. весьма сурово отозвавшись о рассказе Леонида Андреева «Бездна», сказал: «По поводу Леонида Андреева я всегда вспоминаю один из рассказов Гинцбурга (скульптор, знакомый Толстого. — Сост.), как картавый мальчик рассказывал другому: «Я шой гуйять и вдъюг вижю войк... испугайся?.. испугайся?» — Так и Андреев все спрашивает меня: «испугайся?» А я нисколько не испугался».

А. С. Суворин в своем «Дневнике» (М., 1923) записал 5 июля 1907 г., что П. А. Сергеенко передал ему следующий отзыв Толстого об Андрееве: «Андреев все меня пугает, а мне не страшно». Фраза попала в таком виде в газеты. И вскоре она стала цитироваться в ныне широко известном варианте: «Он пугает, а мне не страшно». В этом виде фраза приводится в «Записках писателя» Николая Телешова (М., 1953).

Она велика в своем жанре, но жанр у нее — маленький

С французского: Elle est grande dans son genre, mais son genre est petit.

Слова итальянской певицы Анджелики Каталани (ум. 1854), сказанные ею о немецкой певице Генриетте Зонтаг (ум. 1854).

Аналог известной строки: Великий зверь на малые дела.

Она исчезла, утопая / В сияньи голубого дня

Из стихотворения «Птичка» (1862) русского поэта пушкинской поры Федора Антоновича Туманского

(1802— 1853):

Вчера я растворил темницу Воздушной пленницы моей: Я рощам возвратил певицу. Я возвратил свободу ей.Она исчезла, утопая В сияньи голубого дня, И так запела, улетая,

Как бы молилась за меня.

Шутливо-иронически о ком-либо, быстро и неожиданно исчезнувшем.

Она меня за муки полюбила, / А я ее — за состраданье к ним

Из трагедии (действ. 1, сцена 3) «Отелло, венецианский мавр» (1604) Уильяма Шекспира (1564 —1616), слова Отелло о Дездемоне. Перевод Петра Исаевича Вейнберга (1831 — 1908).

Они были первыми

Название советского кинофильма (1956), снятого режиссером Юрием Егоровым по сценарию Юзефа Принцева (1922—1989) и Юрия Егорова

(1920-1982).

Они жили долго и умерли в один день

Последняя фраза рассказа «Сто верст по реке» (1916) русского писателя-романтика Александра Грина (псевдоним Александра Степановича Гриневского, 1880-1932).

Фраза-символ долгой, счастливой супружеской жизни.

Они ничему не научились и ничего не забыли

С французского: Ils n'ont rien appris, ni rien oublie.

Ошибочно приписывается Наполеону, Талейрану и др.

Слова из письма (1796) французского адмирала де Пана к известному журналисту времен Великой французской революции Малле дю Пану. Адмирал имел в виду роялистов (от французского слова royal — «королевский»). Эти сторонники свергнутой во Франции королевской власти воспряли духом в период Директории (1794—1799), надеясь на скорую реставрацию монархии.

Выражение пережило второе рождение после реставрации Бурбонов на французском престоле (1814—1830) и вошло в историю как иронический комментарий к поведению последних представителей этой династии, вернувшихся на некоторое время к власти.

Письмо адмирала стало широко известным (1851), когда в Париже была опубликована переписка журналиста Малле дю Пана.