Энциклопедия жизни русского офицерства второй половины XIX века (по воспоминаниям генерала Л. К. Артамонова)

Ночью, продумав все условия поездки и пребывания в ауле, я решил на следующий день отпроситься у гостеприимного хозяина обратно в батарею. Ночь прошла благополучно. Утром я представил служебные резоны свои Казбекару и просил позволения уехать.

Казбекар не возражал. Только жена его непринужденно и искренно жалела, что я лишил ее возможности хотя немного отблагодарить за хлеб и соль, которыми пользовались долго в моем доме и сын, и муж, и все их родные. Простились мы сердечно. Сопровождали меня те же лица и по той же самой дороге до спуска с гор; здесь мы взяли круто влево и к вечеру прибыли на вторую станцию, где я, к нашему обоюдному удовольствию, нашел упрямого ямщика Степана. Он лихо прокатил меня на своем перегоне, очень интересуясь моим пребыванием в гостях у горцев. Казбекар с родными вернулся в аул.

Вечером поздно я зашел к капитану Янжулу, куда собрались и все товарищи по батарее. Здесь я рассказал им о своей поездке. Но какое-то внутреннее чувство подсказало мне не говорить всего. Обиняком я только резко подчеркнул крайнюю опасность для русского заговаривать или шутить с горянками. На это в свою очередь я услышал от бывалых и старожилов края множество рассказов о том, как жестоко горцы мстили тем, кто нарушает их адат, особенно все, что касается женщин и религии. От сердца я возблагодарил Бога за то, что не попал, быть может, в катастрофу.

На следующий день утром командир батареи внимательно выслушал мой доклад и поздравил меня с благополучной поездкой. Ему я уже всю суть доложил кратко и без всякой поэзии. Все-таки посещение горской свадьбы у меня сохранилось как одно из самых ярких и сильных воспоминаний за всю мою 20-летнюю жизнь, которое не утеряло своих красок еще и доныне.

В этой поездке я впервые почерпнул очень много полезных указаний в отношении обращения с туземцами-мусульманами, что мне впоследствии оказало величайшую услугу при других обстоятельствах и в других странах. Самое же главное – эта поездка зажгла во мне давно таившееся желание постранствовать по свету, особенно в неизвестных и неиспорченных многолюдством частях света, повидать настоящие грандиозные горы, реки, моря и даже океан. Словом, все, что мне до сих пор еще не удалось видеть самому, но описание чего так всегда меня увлекало и увлекает. Пока же что, освеженный, я усердно принялся за свою обычную работу, а также стал подготовлять 10-летнего Колю, моего ученика (сына чиновника) к поступлению в 1-й класс военной гимназии, заполняя этим свой досуг.

На лето занятия в батарейной школе прекращались. В присутствии комиссии, по назначению командира батареи, был произведен строгий экзамен всем учащимся в батарейной школе. Почти без исключения все ответы[были] признаны отличными. Я искренно был рад и удовлетворен. Занятия с учеником Колей тоже шли успешно.

Кажется, в конце июня из бригады пришло такого рода циркулярное приказание: «По приказанию штаба войск наместника Кавказа немедленно укомплектовать недостающее число офицерских чинов в батальонах, батареях и сотнях, откомандированных в Закаспийский край в состав бывшего отряда генерала Лазарева. Во исполнение сего от 20^й

артиллерийской бригады немедленно командировать одного обер-офицера для укомплектования 3^й легкой батареи тоже бригады. Командир бригады предлагает занять эту вакансию по добровольному желанию, а не по назначению. Список желающих штаб бригады просит незамедлительно представить с первой же почтой».

Леонид Петрович Софиано

Узнав эту новость, я немедленно явился командиру батареи п[олковни]ку Рыпинскому и просил внести мою фамилию в список. Он с иронией пожал плечами и сказал: «Не знаете, о чем просите. Да это верная погибель от лихорадки или от тифа раньше, чем вы увидите какого-либо неприятеля!»

Но я остался непреклонен и просил позволения по личному делу съездить немедленно во Владикавказ. Никому не говоря о цели поездки, я в тот же день вечером уже был в штабе бригады, у старшего адъютанта капитана Загржецкого, хорошо ко мне расположенного. От него я узнал, что ответы от батарей получились отрицательными, ждут только ответа нашей батареи. Правда, от 2^й батареи заявил желание ехать поручик Косторин, но он отличается слабым здоровьем и у него, кажется, есть невеста, так что он сильно колеблется. Командир бригады решил донести в Управление начальника артиллерии (генерала Софиано[66]

), что желающих от бригады нет, а обер-офицеров в батареях всюду некомплект и послать некого. Пусть берут из России.

Михаил Дмитриевич Скобелев

Я с восторгом все это выслушал и с твердостью заявил о своем желании от 4^й батареи быть посланным на укомплектование в Закаспийский край. Бригадный адъютант был изумлен и стал убеждать меня не делать этого, так как командир бригады решил уже этот вопрос отрицательно и приказал ему даже заготовить ответ. Я все же просил меня в списки снести.

На следующее утро, когда я явился командиру бригады, он с упреком мне сказал, что я расстраиваю его планы и ухожу из бригады, в которой я очень нужен.