Эпоха крайностей. Короткий двадцатый век (1914–1991)

Фактором, объединившим все эти национальные конфликты в единую глобальную войну, которая была одновременно международной и гражданской, стал расцвет гитлеровской Германии или, вернее, захватнические войны союза Германии, Италии и Японии, стержнем которого была гитлеровская Германия, в период между 1931 и 1941 годами. Гитлеровская Германия особенно безжалостно и демонстративно стремилась к разрушению институтов и ценностей западной цивилизации “эпохи революции” и была способна осуществить свой варварский замысел. Шаг за шагом потенциальные жертвы Японии, Германии и Италии наблюдали за захватническими, приближающими войну действиями государств, впоследствии названных “Осью”. Уже с 1931 года война казалась неизбежной. Появилось выражение: “«Фашизм» означает «война»”. В 1931 году Япония оккупировала Маньчжурию и сформировала там марионеточное правительство. В 1932 году Япония вторглась в Китай к северу от Великой стены и высадила свои войска в Шанхае. В 1933 году Гитлер пришел к власти в Германии с фашистской программой, которую он и не пытался скрывать. В 1934 году в Австрии в результате кратковременной гражданской войны была ликвидирована демократия и установлен полуфашистский режим, известный главным образом своим противодействием слиянию с Германией и (при поддержке Италии) подавлением нацистского переворота, в результате которого был убит премьер-министр Австрии. В 1935 году Германия расторгла мирные договоры и опять стала главной военно-морской державой, снова завладев (путем плебисцита) Саарской областью у своих западных границ и с оскорбительным пренебрежением выйдя из Лиги Наций. В том же году Муссолини, точно так же пренебрегая общественным мнением, вторгся в Эфиопию, которую Италия затем завоевала и превратила в свою колонию в 1936–1937 годах, после чего тоже порвала отношения с Лигой Наций. В 1936 году Германия вернула себе Рейнскую область. В это же время в результате военного переворота, который открыто поддержали Германия и Италия, начался главный конфликт – Гражданская война в Испании, о которой подробнее будет сказано ниже. Две фашистские державы вступили в формальный блок “ось Берлин – Рим”. Одновременно Германия и Япония заключили Антикоминтерновский пакт. Неудивительно, что в 1937 году Япония вторглась в Китай, вступив на путь открытых военных действий, которые не прекращались до 1945 года. В 1938 году Германия также ясно поняла, что наступило время завоеваний. В марте оккупации и аннексии подверглась Австрия, не оказавшая никакого военного сопротивления, а в октябре после многочисленных угроз в результате Мюнхенского соглашения была расчленена Чехословакия, обширные территории которой Гитлер опять получил без всякого вооруженного сопротивления. Оставшаяся часть была оккупирована в марте 1939 года, что вдохновило Италию, уже несколько месяцев никак не проявлявшую своих имперских амбиций, на оккупацию Албании. Почти сразу же Европу парализовал польский кризис, также возникший из‐за немецких территориальных притязаний. Он положил начало европейской войне 1939–1941 годов, переросшей во Вторую мировую войну.

Впрочем, нити национальной политики сплелись в единую международную сеть благодаря еще одному обстоятельству: либерально-демократические государства (те, что вышли победителями в Первой мировой войне) неуклонно и очевидно слабели; они не могли или не хотели, в одиночку или в союзе друг с другом, противостоять наступлению своих врагов. Как мы уже видели, именно этот кризис либерализма укрепил и аргументы, и военную мощь фашизма и авторитарных правительств (см. главу 4). Мюнхенское соглашение 1938 года ясно продемонстрировало сочетание, с одной стороны, уверенной агрессивности, а с другой – страха и уступок. Вот почему для целых поколений само слово “Мюнхен” стало в речах западных политиков синонимом малодушного отступления. Позор Мюнхена, который почувствовали почти немедленно даже те, кто подписал это соглашение, заключался не просто в том, что Гитлеру подарили победу почти даром, но в физически ощутимом страхе войны, который предшествовал этому, и в еще более остром чувстве облегчения от того, что ее удалось избежать, какова бы ни была цена. Даладье, подписавший смертный приговор союзнику Франции, опасался, что по возвращении в Париж будет освистан, однако был встречен исступленными аплодисментами. “Bande de cons”

[41], говорят, презрительно пробормотал французский премьер. Популярность СССР и нежелание критиковать то, что там происходило, являлись главным образом следствием его твердого противостояния нацистской Германии, столь отличного от нерешительности Запада. Тем сильнее был шок, вызванный подписанием пакта о ненападении между СССР и Германией в августе 1939 года.

II