Эпоха великих потрясений: Энергетический фактор в последние десятилетия холодной войны

22 августа 1977 года президентом Картером была подписана знаменитая директива № 18 об использовании невоенных преимуществ – экономической мощи, технологического превосходства – в качестве элементов стратегии национальной безопасности США. В начале 1978 года в развитие этой идеи применительно к нефтегазовому сектору Дж. Картером был запрошен доклад «о передаче технологий, особенно в сфере нефтедобычи, которые могли бы использоваться с целью оказания давления на СССР». В одном из топ-секретных меморандумов, направленных З. Бжезинским президенту, говорилось, что за последние шесть лет из западных стран в СССР было импортировано оборудования на 3,5 млрд долларов^[396]. 23 % всего оборудования было ввезено из США, а в 1978 году объемы закупок могли достигнуть цифры в 1 млрд долларов. Важность этих технологий для СССР не ставилась под сомнение – недопоставка оборудования могла снизить уровень добычи на 10–25 %. Соображения национальной безопасности США требовали, по мнению Бжезинского, скорейшего ограничения американского экспорта, а инструментом этого ограничения могло бы стать внесение нефтегазового оборудования в список лицензируемой продукции (см. Табл. 17) ^[397].

Табл. 17. Отдельные виды оборудования, купленные СССР в 1972–1977 гг., в млн долл.

Источник: Oil technology export to the USSR. 1978. April 7. NLC12–41–7–14–1. JCL.

18 июля 1978 года, три дня спустя после объявления в СССР приговора Натану Щаранскому, правозащитнику, обвиненному в измене родине и в антисоветской деятельности, Дж. Картер, после долгих колебаний и недвусмысленных угроз со стороны Конгресса, подписал указ о включении нефтяного оборудования в список лицензируемых экспортных товаров. Это случилось после того, как офис З. Бжезинского «слил» прессе подробности готовящихся сделок по продаже компьютеров Sperry Univac и нефтедобывающего оборудования компанией Dresser в СССР. В ответ сенатор Э. Джексон поднял волну недовольства и пообещал принять односторонние действия на уровне Конгресса, если сделки не будут отменены^[398] В ходе пресс-конференции, состоявшейся 20 июля 1978 года, президент подчеркнул, что озвученное выше решение не являлось введением торгового эмбарго против СССР и что эти действия «соответствуют основным интересам и общей политике США в отношении Советов». На вопрос, не является ли этот шаг де факто объявлением экономической войны, Картер ответил, что «если эти шаги что-то и представляют, то экономическую дипломатию, а не экономическую войну»^[399].

Стоит ли говорить, что реакция американского бизнеса на это начинание Белого дома была отрицательной. Бизнес понимал, что лицензирование хоть и не означает эмбарго, но создает значительные трудности, американские технологии не были настолько уникальны, чтобы Москва согласилась ждать, пока их партнеры представляли доказательства того, что экспорт того или иного оборудования в СССР не угрожает национальной безопасности США. Еженедельник Business Week замечал, что «торговля – не водопроводный кран, который можно включать и выключать при каждой перемене дипломатической погоды»^[400]

. Действительно, как показало время, большинство заказов, от которых вынуждены были отказаться американские бизнесмены, были подобраны французским, немецким, японским и швейцарским бизнесом^[401].

Что касается советской реакции, то, например, «Новое время», в целом смотря оптимистично на возможности замещения американских товаров, отметило политическую направленность этого акта со свойственной советской печати образностью: «Судя по всему, официальному Вашингтону не до экономических выгод. Он закусил политические удила, пытаясь вместо товаров экспортировать политику международной конфронтации»^[402].

Что заставило США задуматься о такой опции? На наш взгляд, этот шаг был вызван осознанием того, что «американское нефтяное оборудование играет гораздо более критическую роль в советской экономике, чем любой другой тип продукции, ввозимой из США»^[403]. Понимание этого, в свою очередь, базировалось на выводах нескольких докладов о перспективах развития нефтяного комплекса СССР, подготовленных различными исследовательскими группами ЦРУ: «Грядущий советский нефтяной кризис» (март 1977 г.) и «Перспективы нефтедобычи в СССР» (апрель – июль 1977 г.). Аналогичное исследование было проведено и военной разведкой^[404]. В этих докладах делался вывод, что советский нефтегазовый комплекс в ближайшем будущем столкнётся с очень серьезными трудностями, которые могут привести к долгосрочному снижению уровня добычи уже в самом начале 80-х годов. Авторы исследований полагали, что СССР придется закупать нефть в странах ОПЕК для удовлетворения собственных нужд и нужд СЭВ. Гордость советской нефтянки и сенсация мирового уровня – месторождение Самотлор, дававшее 20 % плана добычи, по мнению авторских коллективов, уже достигло пика своего производства.