Эпоха великих потрясений: Энергетический фактор в последние десятилетия холодной войны

Администрациями Картера и Рейгана советский нефтяной сектор рассматривался как чувствительное место противника, на которое можно и нужно было оказывать давление, особенно в условиях смены мировой энергетической конъюнктуры не в пользу производителей в первой половине 80-х годов. Советско-европейские энергетические связи в это время превратились в самостоятельное направление политики на континенте. И это направление сумело пережить «второе пришествие» холодной войны и до сих пор продолжает определять особую позицию Брюсселя по спорным вопросам взаимоотношений стран НАТО с их восточным соседом.

Таким образом, если принять во внимание, что Старый и Новый Свет остались на своих позициях относительно нефтегазового сотрудничества с Москвой, то основной итог их «дипломатической перестрелки» имел отложенный во времени эффект, а именно окончательное оформление концепта энергетической угрозы Европе со стороны Москвы. Этот концепт перейдет в дипломатический актив XXI в. – правда, уже в принципиально иных политических условиях.

Глава 8

Падение цен на нефть 1985–1986 гг. – провозвестник глобальных перемен 8.1. Последствия второго нефтяного шока и переход к рынку потребителей

Драматическое действо вокруг трубопровода «Уренгой – Помары – Ужгород» происходило на фоне тектонических перемен, которые развернулись в мировой нефтяной торговле по завершении второго нефтяного шока. Напомним, что решение конференции ОПЕК, принятое в декабре 1980 года, о двойном уровне цен – 32 долл. для саудовской легкой и 36 долл. для всех остальных членов ОПЕК – и последовавшее за ним выравнивание официальных и спотовых цен поставили точку во втором нефтяном кризисе.

Окончание кризиса, в свою очередь, обозначило начало нового периода – отступления ОПЕК с прежних позиций, позволяющих контролировать нефтяной рынок и, соответственно, диктовать уровень цен, и укрепления позиций потребителей за счет увеличения доступности нефти из других источников и, шире, энергоносителей на рынке. Меры, принятые организацией в ходе данной дуэли, оказались недостаточными для выигрыша, а ее тактика привела к т. н. «третьему нефтяному шоку» – такое определение дал Chatham House^[611], один из известнейших британских аналитических центров, снижению цен в 1980-е годы. Авторы одного из очень немногих исследований, посвященных этому беспрецедентному развитию событий, использовали еще более точный термин – «контршок»

^[612].

Преодоление второго нефтяного кризиса стало хорошей новостью для потребителей, но открыло период чрезвычайной сложности для нефтяного картеля. Уже в отчете ОПЕК за 1981 год появляется поистине пророческая формулировка: «Дальнейшее наращивание запасов развитыми странами может привести к формированию “рынка потребителя”»^[613]. А глава МЭА У. Ланцтке, выступая в Мюнхене на семинаре Института конъюнктурных исследований, уже в апреле 1981 года заявил, что «нынешнее положение на мировом рынке нефти, даже несмотря на продолжение войны между Ираном и Ираком, можно считать стабильным,<…> поэтому снабжение Западной Европы можно в обозримом будущем считать достаточно надежным»^[614]

.

Действительно, для ОПЕК (ряды которой и так не отличались монолитностью) пятилетие 1981–1985 гг. стало испытанием. Оно прошло на фоне ирано-иракской войны – одного из самых жестоких и кровопролитных конфликтов в поствоенной истории и в вековой вражде между арабским и персидским миром за господство на Большом Ближнем Востоке. Поскольку для каждой из воюющих сторон нефтедоллары служили главным источником доходов, на арене ОПЕК ирано-иракское противостояние вылилось в требования повышения квот, а в случае неудовлетворительного ответа – в игнорирование лимитов добычи, в тайное или неприкрытое «воровство» клиентов старым, как мир, методом демпинга и т. д. На процесс принятия решений организацией также влияли ухудшившиеся отношения между Западом и Востоком и, в особенности, триггер этого ухудшения – война СССР в Афганистане. Она серьезным образом влияла на восприятие угроз, а значит и на выработку политической стратегии элитами стран Персидского залива.

Напомним, что второй нефтяной шок, сформировавший принципиально новую расстановку сил на глобальном рынке нефти, по своей природе носил преимущественно ценовой, психологический характер. Одним из факторов, усугублявших кризис, было масштабное наращивание запасов нефти развитыми странами с 1979 года со всеми его далеко идущими последствиями. Естественно, в ОПЕК не могли не знать или не заметить этого, однако серьезные меры по противодействию скупке потребителями «черного золота» были приняты только в посткризисной реальности. Это было связано, вероятно, с тем, что первоначально, в условиях роста напряженности между Ираном и Ираком с 1979 года, наращивание запасов выглядело как мера по смягчению, казалось бы, неизбежно грядущего кризиса.