Эра смерти. Эра империи

Но было еще кое-что. В «Откровениях Рийрии» я солгал и очень хотел это исправить. Большая часть истории мира Элан, мифологии богов и основания Империи Новрона – это искаженные за много веков сведения. Я знал это, когда писал «Рийрию», и мне очень хотелось открыть читателям правду. Таким образом я вернулся к своей небольшой трилогии, призванной рассказать историю Нифрона и становления Первой империи. Я надеялся быстро разобраться с ней и перейти к новым мирам. Не вышло.

ИСТОРИЯ ПРОИСХОЖДЕНИЯ «ЛЕГЕНД»

Поначалу я задумывал биографию Нифрона, написанную в основном от его лица. Он и его компания отважных искателей приключений были солдатами на мятежных территориях, где их никто не желал видеть. Нифрон проникся симпатией к людям и, когда ему велели уничтожить деревню, отказался выполнить приказ. Это должно было стать отправной точкой сюжета. Интересно, но недостаточно. Надо было копать глубже.

По мере того как я изучал историю Британии железного века, сюжет разрастался. Появились Рэйт, героический воин-человек, и Персефона, своего рода местная королева Боадицея. У меня было основание для создания любовного треугольника. С этого я и начал писать роман под названием «Рхуны» (продолжения я планировал назвать, соответственно, «Дхерги» и «Фрэи»).

Начало вышло так себе. Я решил опробовать другой стиль, более похожий на стиль тех авторов, которых я читал с тех пор, как сам начал писать в жанре фэнтези. Как правило, никто – даже Робин – не читает мои книги до того, как я их закончу, но я хотел убедиться, что я на правильном пути. Как оказалось, нет. Прочтя первую главу, Робин скривилась и сказала: «Не знаю, кто это написал, но я бы лучше почитала книгу Майкла Дж. Салливана. Не передашь ему?»

Она была права. Вместо того чтобы пытаться быть кем-то другим, я снова стал собой.

Еще одна серьезная перемена произошла, когда я решил отказаться от точки зрения Нифрона и сосредоточиться на Персефоне с Рэйтом. В этой версии у Нифрона была своя компания воителей, у Персефоны – друзья-отщепенцы, а Рэйт был одиночкой. Но случилось кое-что странное. Разрабатывая галантов, я понял, что они непростительно скучны. Мало того, что кучка воинов с различными способностями – это скучно, так это еще и клише. Как бы я ни пытался вдохнуть жизнь в персонажей, они оставались плоскими. А вот отряд Персефоны прямо-таки искрился. В них были и глубина, и эмоции, и юмор. Они интересовали меня все сильнее и сильнее. В результате галанты стали фоновыми персонажами, тогда как на передний план вышли Сури, Мойя, Роан, Гиффорд, Падера и Брин.

На середине «Эры мифов» (название я поменял, потому что «Орбит» не одобрило все эти вымышленные слова на обложках) я понял, что вообще не хочу писать про Нифрона и галантов. Я хотел сочинить другую историю, получше. И вдруг эта серия превратилась из того, что я намеревался быстренько набросать, в важный для меня проект.

ТЕМА

Одна из задач, которые я поставил перед собой в этом цикле, имеет отношение к Альберту Шацу, вернее, к людям вроде него. Альберт открыл второй антибиотик после пенициллина, использующийся для лечения туберкулеза и других ужасных болезней, вызываемых бактериями. К несчастью, его начальник, Зельман Ваксман, присвоил себе это открытие, стер имя Альберта из документов и не пускал его на мероприятия, где он мог бы получить признание. Ваксман получил Нобелевскую премию, а имя Альберта Шаца практически забыто. Астроном Генриетта Суон Ливитт тоже в свое время не получила должного признания, просто потому что была женщиной.

То же можно сказать о жене Альберта Эйнштейна, Милеве Марич. Она тоже была гением, но, не считая ее соотечественников-сербов, о ней почти никто ничего не знает.

Список тех, кто сделал мир лучше, но был несправедливо забыт, поистине огромен. И вот я подумал: многое из истории мира Элан было навеки забыто. Эта мысль стала движущей силой «Легенд». Я хотел открыть правду об исторических фактах, впоследствии искаженных власть имущими.

В «Рийрии» необычными героями были мужчины – сильные, ловкие, но не особенно добродетельные, поэтому от них трудно было ждать хороших поступков. В «Легендах» я собирался показать по-настоящему неожиданных героев – тех, кому не стоило и надеяться достичь величия и изменить мир. Лишь осознав эту идею, я понял, что вернулся к тому аспекту книг Толкина, который был для меня наиболее важен во время прочтения. Меня ждали Бильбо и Фродо.