Эшелоны идут под откос

— Единственный настоящий дурак, которого можно завлечь куда угодно, лишь бы там предполагалась выпивка, это наш начальник полиции. Но он, как я уже вам докладывал, не настоящий партизан…

— Каждый русский есть потенциальный партизан! — повышает голос Штралендорф. — И не будет большой ошибка считать Моховик настоящий партизан. И еще кто-нибудь с ним в компания. Этот дед Харитон, например …

— Ну что вы, господин подполковник! Какой из деда Харитона партизан? Он и при советской-то власти больше всех критиковал тут всех. Его даже председатель райисполкома обзывал контрой. Типичный монархист! А вот некоторые дружки-собутыльники нашего начальника полиции…

— Бывшего начальника полиции, — поправляет его Вольф.

— Вот они вполне могли бы сойти за партизан. Их с помощью спиртного легко заманить куда угодно.

— Ну вот и давайте их, — соглашается Вольф, переглянувшись с подполковником.

— А настоящих партизан вы не смогли бы? — спрашивает Штралендорф.

Ракитин задумывается, потом не очень уверенно произносит:

— Если взрывчатки и прочих подрывных принадлежностей будет много, то это может привлечь и настоящих. Им сейчас взрывчатка очень нужна. А если она будет тут где-то у нас припрятана, я распущу о том слушок с таким расчетом, чтобы он дошел до партизан, и попытаюсь их сюда заманить. Только вы дайте указание, чтобы комендант станции помог мне в этом. Может быть, придется кого-нибудь из них на работу устроить — здесь в поселке или у него на станции, — так чтобы он не очень их проверял. Почему я это говорю? А потому, что иной раз просятся на работу беженцы из других сел, но ведь мы только надежных рекомендуем. Остальных или в полицию забираем для выяснения личности, либо гоним в шею, подальше от станции и поселка.

— Ну что ж, в порядке исключения это можно будет разрешить, — говорит Вольф, снова переглянувшись с Штралендорфом и заметив его одобрительный кивок. — Мы дадим военному коменданту необходимые указания. А когда партизаны… желательно все-таки, чтобы это были настоящие партизаны…

— Понимаю вас, господин обер-лейтенант, я постараюсь…

— А когда партизаны попытаются захватить взрывчатку, вы должны дать нам знать об этом через военного коменданта.

— Желательно также, чтобы вы дали нам знать об этом бэйзейтен, — добавляет Штралендорф.

— Заблаговременно, — переводит немецкое слово Вольф.

— Слушаюсь, господин подполковник! Мы и сами бы все это провели, но, конечно, лучше, если примете в этом участие вы лично или господин обер-лейтенант. Правильно я вас понял?

— Правильно, — утвердительно кивает головой под полковник.

А потом, когда Штралендорф с Вольфом идут на станцию, подполковник уточняет свой замысел:

— Если мы с вами, Вольф, накроем партизан со взрывчаткой, это произведет впечатление не только на штурмбаннфюрера Бауэра.

— Да, пожалуй, — без особого энтузиазма соглашается с ним Вольф. Ему не очень улыбается перспектива личного участия в захвате партизан, которые, конечно, будут вооружены и без боя не сдадутся.

— К тому же тайник со взрывчаткой, — продолжает развивать свою мысль Штралендорф, — который мы с вами захватим, будет лучшим доказательством больших возможностей местных партизан. С таким количеством взрывчатых веществ они смогли бы взорвать церковь и не зарывая свою мину на большую глубину. Да еще если бывшего начальника местной полиции обвинить в содействии этим партизанам, наша версия будет абсолютно бесспорной.

25

Дмитрию очень хочется продолжить работу над своими минами, но его вызывает Михаил Миронович и приказывает:

— Собирайся на задание, Дмитрий. Отправишься с лейтенантом Фроловым в Мальцево к его двоюродному брату — Константину Ракитину. Он пошел у гитлеровцев в гору. Они его начальником мальцевской полиции назначили и одно очень секретное задание поручили. Поможете ему выполнить его.

— А как же моя мина? Еще хотя бы один-два эксперимента…

— Мне и самому не хочется тебя от этого отрывать, — вздыхает Михаил Миронович, — но ведь ты был уже в Мальцево и знаком с Ракитиным…

— Ясно, товарищ командир! А Кручина тоже пойдет с нами?

— Нет, только ты с лейтенантом Фроловым. Кручина мне здесь нужен. Фролов все знает. Дорогой введет тебя и курс дела. Постарайтесь прибыть туда засветло, чтобы ночью на немецкий патруль не напороться.

Уставшие, с натертыми ногами, Фролов и Дмитрий добираются до Мальцева уже под самый вечер. В карманах у них паспорта на имя жителей одного из сел соседней области и справка, что до войны работали на железной дороге.

Явившись в полицейскую управу, они просят дежурного пропустить их к начальнику, умышленно называл фамилию не Ракитина, а Моховика.

— Какого вам Моховика? — злорадно усмехается дежурный. Ему как следует под зад дадено. Резиденция его теперь в местном трактире. И если вы к нему по пропойному делу, то в самый раз. Он уже небось набрался и с удовольствием еще добавит за ваш счет.

— Ты что же это такие советы им даешь, Егоров? — раздается из соседней комнаты голос Ракитина. — У нас и своих пропойц достаточно. И если они за этим только, гони их в шею!