Эскадрон, сабли наголо!

В Елисаветполе же в это время было спокойно. Стоящие в городе русские войска отдыхали, получали снаряжение и боевой припас, пополнялись людьми и конным составом, и теперь взводы, роты и эскадроны были заняты воинским учением. Впереди были новые сражения, и командиры всех рангов спешили укомплектоваться и повысить боеспособность своих подразделений.

– Драгуны! Представляю вам вашего нового взводного командира! – Капитан Огнев кивнул на стоящего рядом молодого высокого и румяного офицера. – Копорский Петр Сергеевич, господин прапорщик. Он как раз сегодня прибыл к нам сюда в Закавказье прямиком после окончания кадетского корпуса. Ну а ваш прежний командир, Павел Семенович, после недавнего геройского рейда в Карабахе представлен к следующему штабс-капитанскому чину и теперь переходит в мои заместители. Командуйте, господин прапорщик, – кивнул он новому взводному. – Ну а мы с Павлом Семеновичем дальше пойдем.

– Взвод, смирно! – молодцевато вскинув ладонь к каске, выкрикнул Копорский.

– Вольно, вольно, продолжайте заниматься с людьми! – капитан милостиво кивнул молодому офицеру и пошел вместе с Кравцовым с площади.

– Смирно стоять! – грозно выкрикнул новый взводный. – Я еще пока здесь никому не подавал команду «вольно»! Сапоги как следует не чищены, рейтузы обмяты, на коленях пузыри! – идя медленно вдоль первой шеренги, сквозь зубы цедил офицер. – Почему у тебя мундир рваный?! Ты что же это, никак чучело огородное?! – остановившись напротив Тимофея, с негодованием проговорил он. – Отвечать, когда тебя господин офицер спрашивает!

– Никак нет, ваше благородие! – рявкнул Тимофей, глядя поверх конской щетины на каске нового взводного.

– Что «никак нет»?! – уперев кулаки в бока, громко переспросил тот.

– Никак нет, ваше благородие, не огородное чучело я, а драгун его императорского величества, – глухо, не глядя в глаза прапорщику, проговорил Тимофей. – Мундир же порван в последних баталиях на боевом выходе в Карабах, после чего и заштопан. Виноват, новый пока не выдали, потому в этом, в изорванном и заштопанном хожу!

– Разговорчивый ты, как я погляжу, – процедил сквозь зубы Копорский. – Фамилия?! Из какого отделения?! Кто командир?!

– Драгун Гончаров, первое отделение младшего унтер-офицера Сошникова, – ответил Тимофей.

– Сошников?! Кто таков?! Ко мне! – оглядывая строй, рявкнул прапорщик.

С правого фланга, чеканя шаг, вышел на середину строя из шеренги Ефим Силович.

– Ваше благородие, командир первого отделения, младший унтер-офицер Сошников по вашему приказанию прибыл! – глядя с подобострастием на Копорского, доложился он.

– Ну, ну, Аннинский знак в петлице, сам, как я погляжу, опрятен, – осматривая с головы до ног старого служаку, проворчал прапорщик. – Почему же драгуны, что в твоем подчинении состоят, с таким пренебрежением службу несут?

– Виноват, ваше благородие! – рявкнул Силович. – Все поправим, все непременно устраним! Только вот с дальнего дозора драгун Гончаров вернулся, не успел он еще старый мундир поменять. Завтра же в новое его переодену!

– Ну-ну, не успели они, – нахмурившись, но уже более милостивым тоном пробурчал взводный. – Перед сигналом «вечерняя заря» жду вас на этом же самом месте обоих. Представите мне это чучело и доложитесь об устранении всех полученных замечаний. Заодно и покажет, как у него со строевыми экзерцициями дело обстоит. А то вы тут, за этими горами, как я погляжу, не в армию, а в какую-то пугачевскую ватагу постепенно превращаетесь!

– Слушаюсь, ваше благородие, представить драгуна Гончарова и доложиться об устранении ваших замечаний! – гаркнул Сошников, делая как можно более подобострастным лицо.

– Встать в строй! – милостиво кивнул тот и пошел далее вдоль шеренги.

– Ну чего вот ты вякал, чего вякал, а, Тимоха? – сокрушенно качал головой каптенармус. – Пришел бы сам вот с Силовичем и тихо-мирно поменял мундир. Нет ведь, все со скандалом тебе нужно, с подковыркой эдакой. Все вот у вас, грамотеев, так. С простыми лапотниками и то проще.

– А он еще палок, Иванович, не пробовал, – проворчал стоящий рядом Сошников. – Да, видать, и в поместье от бар кнутом не получал. Вот и разговаривает от того много, а уважаемым людям за ним потом суетись. Ты сапоги-то еще, Савелий Иванович, ему погляди.

– Какие такие сапоги, Ефимушка?! – вскинулся каптенармус. – Не было никакого разговора про сапоги, только лишь за мундир. Нет, нет, нет! – поднял он вверх руки. – К нам еще интендантский обоз из Тифлиса не пришел, вот как только он сюда прибудет, тогда милости просим, самым первым твое отделение переобую. Ничего, у тебя Игнатка – сапожных дел мастер, поправит каблучок, голенище зашьет, еще целый год можно будет в старых топать.

– Да они у меня развалятся на камнях скоро, – попробовал было встрять в разговор Тимофей. – В поход же скоро, а там дороги…

– Помолчи! Не встревай! – рявкнули одновременно оба дядьки.

– Куда лезешь! Выйди вон на улицу! – показал на дверь Силович.

– Чего, Тимоха, на тебя, что ли, это Иванович орал? – проходящий мимо с корзиной Антип остановился около земляка.