Если…

…Многократно обдумав последний наш разговор с тетей Леной, я упорно искала в себе силы последовать ее настоянию – поговорить с родителями и покаяться. Увы, ее вера в меня мне не помогала: я по-прежнему боялась, хоть и хотела домой так, что, казалось, готова была пойти на любые условия. Каждый день и каждую ночь по несколько часов я только тем и занималась, что прокручивала в уме все возможные и даже маловероятные варианты развития нашего диалога, но все они, конечно же, основывались только на правоте моей старшей подруги. А что, если она все-таки ошибалась? …Жизнь здесь становилась все невыносимей, – я прогнулась под нее до предела: слышен хруст, – но по-прежнему не ломалась. Мне по-прежнему было значительно легче игнорировать свои страхи, надеясь, что они исчезнут сами собой под действием времени, чем посмотреть им в глаза, попытаться их побороть. Я осознавала, что это глупо, что бессмысленно, но, увы, все также вскармливала их своей нерешительностью.

Часто казалось, что хуже уже просто некуда, и тем не менее я продолжала чего-то ждать. Точно какого-то сигнала, который перевернет сознание… Только вот какой? Что еще должно было произойти? Где заканчивалось мое великодушие? И оно ли это? Наверное, я тогда так и считала. А сейчас я понимаю… снова подмена понятий, как говорила Елена, – вот что это было! Нет, это вовсе не великодушие – прощать все и всем без разбора! Что угодно, но не великодушие! Мне понадобилось несколько лет, чтобы распознать это явление, пока это «что угодно» играло со мной в злую шутку. Я чувствовала, оно стало безграничным, оно душит меня своим беспределом, но как совладать с ним я не знала. Поэтому, как итог всего, я признаюсь, я ехала домой, надеясь лишь на Его Величество Случай (или даже чудо!), который сам положит конец моим терзаниям, избавив меня от самостоятельного решения этой головоломки.

– Чтобы через два дня была дома! – как обычно, в приказном тоне сказал Володя, провожая меня в дорогу.

– Как получится, – спокойно ответила я.

– Постарайся, чтобы получилось! Если через два дня не вернешься, потом приедешь уже только за своими вещами!

Я настолько устала от такого отношения к себе, что уже не было сил ни злиться, ни обижаться, – я просто пропустила мимо ушей его «царское повеление» и так же спокойно закрыла за собой дверь. Честно говоря, как раз именно в тот момент мне меньше всего возвращаться и хотелось.

Дорога была тяжелой и неестественно долгой. Я не стала, по обыкновению своему, все время пути тратить на подборку слов для предстоящей встречи. Ура, я поняла, что слова сами найдутся, как только придет решимость, – постановка здесь явно ни к чему, – и именно из-за отсутствия таковой какие-то сто километров и превращались для меня в бесконечный марафон. Но, несмотря на сильное желание расставить все, наконец-то, на свои места (точнее, наверное, будет – себя), смелости ни на йоту не прибавилось, и, подходя уже к отчиму дому, я максимально замедлила шаг с одной-единственной мыслью в голове: «Хоть бы не спугнули»…

Именно тогда, в тот приезд, я убедилась, что перемены со мной действительно произошли. (Кажется, на языке психотерапевтов это называется «прорыв».) Несмотря на то, что родители, как и ранее, не приняли меня с распростертыми объятьями и обстановка оставалась угнетающей, впервые мне не хотелось сбежать… я вообще никуда не торопилась. Странное новое чувство… Тебе вроде как не рады, а ты довольствуешься и этим, ведь лучше такой прием, чем равнодушие. Конечно, я старалась избежать скандалов. Не ради себя, не ради них, а ради нас. Но, даже если они и возникали, я уже совсем иначе реагировала на все, что отпускалось в мой адрес – я не стремилась что-то доказать или кого-то оправдать; я огорчалась, но была стойкой, – где можно и нужно было промолчать, я молчала. Впервые за все это время, как бы дико это не звучало, я дома почувствовала себя как дома. Вот такой каламбур! И меня это умиротворяло.

Стоит ли говорить, что в отведенные мне «его величеством» два дня я не вложилась. Точнее, даже не пыталась. Уверена, можно не объяснять, чем мне обернулось такое «неповиновение», но обязательно надо добавить – нет, это не наказание, это стало великим поощрением. Мне казалось, вот оно – чудо, которое я так ждала! В тот самый приезд я поняла то, чего не могла или, возможно, не желала увидеть и понять в предыдущие мои визиты. Елена была права – здесь нет моих врагов! Я их выдумала, чтобы, парадоксально, облегчить себе жизнь.