Если…

На улице стемнело, и народ в лучших летних традициях, точно растаявшее мороженое в вафельном стаканчике, вытек из своих домов. С наступлением темноты город снова вышел из анабиоза и жизнь закипела в его артериях, чтобы с рассветом вновь в него впасть, но за эти несколько часов это возбуждение, точно инфекция, с воздухом проникая через открытые окна, заражало всех, кто не успел укрыться от него в своих постелях. Я не стала исключением. Как и каждая уважающая себя молодежь, вопреки даже физической и хронической душевной усталости, мне не хотелось оставаться в квартире, к тому же у чужих людей. (А иначе, собственно говоря, для чего было сюда ехать?) Но большая вероятность провести вечер по вчерашнему сценарию, пусть и сменив некоторые декорации, явно тоже не прельщала. Дилемма, любой путь решения которой был для меня одинаково пагубным. Но, к моему великому изумлению, делать этот нелегкий выбор мне не пришлось. Каким бы странным при тех обстоятельствах мне не показалось предложение Володи пройтись к морю только вдвоем, я его приняла без раздумий, даже на секунду не побеспокоившись, «красиво» или «некрасиво» это выглядит со стороны. Согласитесь, с учетом всех «за» и «против», этот вариант времяпровождения был куда привлекательнее.

Мы черепашьим шагом и практически молча направились к пляжу. Несмотря на минимальную скорость передвижения, дошли мы невозможно быстро. Вокруг не было ни души; едва доносилась музыка из ближайшего диско-бара. «Наконец-то!» – мысленно воскликнула я, жадно втягивая соленый воздух и вслушиваясь в шепот волн. Я плюхнулась на песок у самой воды, чувствуя, как по телу разливается сладкая истома, а вместе с ней слабеет и душевный спазм.

– Ну, вот… Мы одни! – загадочно начал Володя, разместившись подле меня, устремив свой взгляд к черному горизонту. – Я тебя внимательно слушаю!

– Э-э… А что ты хочешь услышать? – спросила я, не успев сложить в уме все части пазла воедино.

– Ну, я подумал, вдруг ты желаешь поведать мне, что произошло между вами с Ромой, как я предполагаю, пока я спал! Поэтому и пошел с тобой на прогулку, бросив друга дома, который нас же и пригласил, чтобы тебе не мешали и не смущали тебя!

– С чего ты решил, что что-то произошло? – попыталась я сделать «непонимающий» вид.

– Потому что я не кретин! – прикрикнул он, теряя самообладание от моей упертости. Я вздрогнула. – Такие резкие перемены в поведении на пустом месте не случаются!

Хоть я уже и знала о бесполезности и бессмысленности всех моих дальнейших слов и действий, я продолжала отпираться, также перейдя на повышенный тон.

– Какие перемены? О чем ты? Все как обычно! И вообще! Если он твой друг, это еще не значит, что я обязана пожизненно перед ним стелиться!

Володя около минуты молчал, чем очень меня смутил. После того «ялтинского процесса» с участием моей родни, он изменился в моих глазах. Он казался непредсказуемым, и предугадывать его намерения мне стало трудно. Я не могла понять, на чем строятся сейчас наши прения – сугубо на Володиных догадках или на «выбитых» сведениях от «соучастника». Где именно он блефует? Рассказать или все отрицать?

– Твои старания сделать из меня дурака тщетны и ни к чему хорошему не приведут, – снова заговорил Владимир, чуть спокойней, но более низким голосом, от которого меня пробирало. – И чтобы твою светлую ученую головку больше не посещали подобные мысли, я сразу оговорюсь, что все знаю. Рома оказался умнее и, в отличие от тебя, сразу сознался.

Я и поверила, и не поверила одновременно, но такой угрожающе-оскорбительной манере разозлилась однозначно.

– Так… раз ты все знаешь… От меня-то ты чего хочешь? – поинтересовалась я слегка надменным тоном.

– Услышать твою версию произошедшего! В деталях, разумеется!

– Небольшое недоразумение! Мы сами с ним разобрались. Говорить там не о чем.

Я видела и осознавала, что мужа бесит моя неуступчивость, но вместо логичного испуга я испытывала лишь прилив сил и необычайную смелость. Суть моего упорства заключалась не в том, чтобы спасти бедного «очарованного» мною Романа от гнева друга, хотя это все же имело место быть (я сомневалась, что Вова вообще подходил к товарищу с этим вопросом), а в самом нашем противостоянии. Его тотальный контроль и полная подотчетность ему против права на собственное мнение и отстаивание личных интересов.

– А-а, нынче это так называется, да? Отлично! Значит, если однажды застанешь меня в постели с другой, милая, не расстраивайся! Это всего лишь недоразумение!– практически прокричал супруг, вскочив на ноги передо мной. – Последний раз спрашиваю: что между вами было?

– Ничего, – спокойно настаивала я.

– Ты хочешь, чтобы я без разбора ему морду набил? Я же набью!

– Ну, в этом ты мастер, я знаю!