Если…

Угодив в яму, старательно выкопанную для других, я срывала свою злость на всех, кого пусть хоть косвенно винила в своих душевных волнениях. Центровым объектом гнева и издевок был «назначен» Володя. Буквально с первого марта и ежедневно, как цепной пес, я набрасывалась на парня по поводу и без повода, умышленно ударяя его в самые слабые места. Несомненно, долго терпеть нанесенные обиды у него не выходило и, уже наплевав на свой же запрет мне нервничать, в долгу он не оставался. Накладываясь одно на другое, все нарастало, как снежный ком, и я решила обратить ситуацию в свою пользу, чтобы наконец-то избавиться от повешенного себе душу балласта – выдуманной беременности. «Выкидыш» на нервной почве, как бы ужасно это ни звучало, представлялся мне основным козырем в рукаве. Правда, я прогадала и тут. Володя осекся всего на пару дней, видимо, пока переваривал информацию о потере ребенка, а после всю вину переложил на меня, дескать, сама до этого довела. По обыкновению, в попытках доказать что-либо друг другу, будто одержимые навязчивой идеей – сломить «соперника», мы крупно ссорились и даже расставались. Но, по тому же самому нашему обыкновению, уже через сутки мирились. И это продолжалось до самого дня назначенной росписи. Так, измотанные от бесконечных скандалов, с уставшим видом и потухшими глазами, дождливым утром тридцатого числа мы, неохотно о чем-то споря, вышли из троллейбуса в пятидесяти метрах от Дворца Бракосочетания. «Ты должна!» – сказала я про себя под дверями учреждения. И с тяжелым сердцем переступила его порог.

Глава седьмая

1

– Когда ты наконец-то скажешь родителям? Неделя прошла! Мне надоело скрываться! Где это видано, чтобы жена жила порознь с мужем, встречаясь тайком от родителей? Мы для чего все это затевали? Чтобы жить вместе!– психовал Володя, когда я в очередной раз поспешила от него на маршрутку, чтобы заблаговременно быть на вокзале.

– Давай не сейчас! Не время еще! Я же не могу с порога сразу в лоб вылупить, мол, я за вещами, все свободны. Нужно их как-то подготовить к этому сначала!

– А почему бы и нет? Прямо с порога! Можно вообще все по телефону решить!

– Такое по телефону не решается!

– Значит, раньше думать надо было! А теперь плевать я хотел! Ты сегодня никуда не едешь! Завтра за вещами смотаешься домой, заодно обсудите там все, и обратно!

– Но я всегда звоню матери, когда выезжаю, а тут… она же будет переживать и начнет звонить, узнавать, куда я делась, – еле слышно, несмело проговорила я жалобным голоском.

– Вот и отлично! Дашь мне трубку – я сам тогда скажу! Я устал от этого цирка! Я твой муж и отныне ты будешь за мной, как и положено, а не за ними!

Звонок родителей застал нас посреди военного полигона, через который мы всякий раз проходили, направляясь к горному хребту. От нервного напряжения резко скакнуло давление, сердце забилось вдвойне быстрее, и, казалось, вовсе не в груди, а где-то в ушах или висках, и первые минуты я пыталась прислушиваться к окружающему миру через этот бешеный стук. Я передала Володе мобильный, вдогонку попросив его быть помягче в своих речах. Немного поупиравшись, юноша ответил на вызов и ни секунды не теряя выдал:

– Это Вова! Таня – моя жена! И теперь она будет жить у меня!

Умница… Постарался… Суровая лапидарность – его конек. Конечно, я вмешалась. Разговор затянулся. Хотя… как такового-то его и не было. Мама, находясь на грани истерики, долго уговаривала приехать и, пока дело не приняло огласку, по горячим следам, подать на развод. Отец… Отец был верен себе. Он спокойно произнес:

– Ну и дура! И когда ты появишься?

– Завтра… во второй половине дня…

– Хорошо. Завтра жду. Учти, ты мне пообещала!

– Батя у тебя мировой! Уважаю! – заключил Володя, когда я положила трубку. – Я ему уже простил даже тот случай в январе!