Эстетика бродяг

Весь мир для нас, и все наши дороги ведут от тебя ко мне, от меня к нему. Нам даже не надо искать друг друга, звонить и узнавать адреса. Надо просто бродить, и дорога сама отведет куда надо. Всё просто − либо ты идешь, либо ты стоишь на месте. И я согласен с Килгором Траутом, который до последнего дня своей жизни утверждал, что мы здесь, на Земле, для того, чтобы бродить, где хотим, не забывая при этом, как следует пернуть.

Думаешь, бродяга − это только тот, копошится в мусорном баке через дорогу. Есть другая версия − наши предки прилетели из тех мест, где солнцем был Сириус. По словам догонов, люди сбежали от катастрофы к другой звезде на огромном ковчеге, которым была наша Земля. Возможно, мы все потомки космических бродяг, и здесь нас целая планета.

Однако многое изменилось. Теперь тот, кто живой, тот и бродяга. Остальные либо спят в люльках и коконах, либо ненавидят тех, кто жив и идет дорогой жизни. Теперь смысл бродяжничества в том, чтобы не быть в союзе мертвецов.

союз мертвецов

От начала всё делалось для живых. Всё было настроено так, чтобы мы вошли в двери новой жизни чистыми и босиком. И если бы нас туда тащили силком и еще бы пинали постоянно под зад, то мы бы туда уже добрались. Но нам всего лишь расчистили путь и указали, где лежат ключи.

Мы же завалили дорогу мусором и понастроили могил. С самого начала мы стали вгрызаться в землю, закапывая туда монеты и мертвецов. Земля же взращивает всё, что в неё сеешь. Теперь, куда ни плюнь, всюду они. Мертвецы размножились, как кролики, набили монетами карманы и установили свою власть. Всю планету они обратили в свой союз, всех поставили себе на службу. Кому-то они платят щедро, кому-то так себе. Но всегда есть выбор, не хочешь им служить − загибайся от голода.

Вывеска над входом гласила, что это колбасный завод «Микоян», из фирменного магазина рядом вкусно несло ветчиной. Я шел вдоль бетонного забора, отделявшего завод от мира. Прошел я совсем немного, и тут завоняло трупами. Можно было подумать, что по ту сторону находилось развороченное кладбище и гниющие мертвецы выползали наружу, их хватали и прямо тут же рубили на колбасу.

Словно угадав мои мысли, за забором зашлась лаем свора псов. Готовые прогрызть забор, они прыгали и клацкали зубами.

− Ням! Ням! Ням! Покупайте Микоян! − лаяли собаки.

Я уже начал видеть этих мертвецов. Вонь стояла неимоверная, и я перешел дорогу.

Весь день я проходил по городу в поисках работы, но нигде не смог её найти. Везде на меня смотрели, как на дезертира. На моем лице неоновыми буквами светилось, что в любой момент я могу послать любого вместе с его работой. Мертвецы ждали пока на лице появиться выражение покорности.

Что ж, я и сам этого ждал. Я уже хотел, как и все, участвовать в непрерывной гонке за пятницей. Мне была нужна работа. Других вариантов не предвиделось. Холодная зима требовала съемную квартиру, работу и жизнь, которой живут миллионы людей в этом городе. Меня бросало в дрожь, когда я представлял себе эти миллионы. Сколько же их трудится, чтобы выросли новые могилы, чтобы креп союз мертвецов?

Несколько месяцев я старался выкрутиться. Первым делом я решил подзаработать как писатель. И накропал за ночь рассказ, озаглавил броско: «Я убил ангела». Кто-то посоветовал сделать имя и любым способом напечататься в журнале или альманахе.

Я нашел нечто похожее в издательстве «Э.Р.А». Там прочитали рассказ и сказали, что за пятьдесят моих баксов напечатают. Денег дали Сатиновы, даже не глянув на текст. Пару недель я названивал в «Э.Р.У», пытаясь выяснить, когда же стану знаменитым, потом перечитал рассказ и понял, что нескоро. Я испугался, что денег не вернуть.

Я пришел к Эвелине Ракитской, замутившей это дело, и сказал, что для меня слишком жирно оплачивать свои публикации. Старушка походила на цыганку-гадалку, таскавшую монетки из карманов. По договору мне и другим участникам мероприятия за наши деньги полагалось по десятку экземпляров журнала с собственным барахлом. Мы могли их продавать, раздавать знакомым и подтираться. Кому как больше нравилось.

И хотя пятьдесят долларов можно было неплохо пропить, нашлось немало простофиль, готовых чтоб над ними посмеялись. Видимо им было всё равно, как танцевать вокруг здешних могил.

− Деньги нужны, отдал вам последние, − клянчил я, − мне есть не на что.

Эвелина Борисовна сунула мне в руку деньги и сразу попыталась выпроводить.

− Эвелина Борисовна, − уперся я на пороге, − а когда разбогатею, большую книгу напечатаете?

− Идите, Слава, идите, и больше не приходите, − толкала меня цыганка. − Зачем мне такая головная боль? Сегодня вы решили так, а завтра эдак. Идите и печатайтесь в тех же «Истоках», там быстрее и дешевле. Вот одна женщина отдала им свой текст, так они вместо «юности лоза» напечатали «юности коза». Каково?

− Хм.

− Вот так, вам «хм», а у женщины истерика. Ну вот кто там печатается?

− А по-моему, юности коза − совсем неплохо…

− Прощайте, Слава, раз неплохо. Идите в «Истоки».