Эстетика бродяг

Мимо проехал троллейбус, звеня уздечкой. В салоне сидел одинокий пассажир, он глядел перед собой, как верховный жрец. Он смерил меня высокомерным взглядом и покатил дальше. От его взгляда, как от удара плетки, дремота улетучилась. Я купил бутылку пива, нашел лавку в скверике, достал календарь фэн-шуй и узнал, что сегодня решения надо принимать в течение семи вдохов и выдохов. На пятом выдохе я еще раз позвонил Шао.

На двадцатом гудке трубку взяли.

− Ты чё в Москве опять? – зевал Шао.

Как пить дать, разбудил его с похмелья.

− Ага. Ищу где бы вписаться.

− Приходи на квартирник на Таганке к семи вечера. Что-нибудь придумаем.

В просторной квартире на улице Больших Каменщиков было тесно от веселья. Ходили молодые красивые женщины. Парни, глядя на них, подносили бутылки вина, как снаряды во время наступления.

Сначала пел невзрачный мужичок, беспорядочно перескакивая с одно на другое, как исцарапанная пластинка. Он бубнил о том, что загнал себя в тупик. Глядя на него, я выпил залпом из своего стакана и пошел еще налить.

На кухне я столкнулся с типом из Барнаула, звали его Мумик, он постоянно улыбался. Однако по улыбке было ясно − скользкий тип, из тех, кто сделает подножку и спросит: «Ну как?»

− Нужна веревочка от Оле Нидала, с пховы привезли, − предложил Мумик. − Повяжи её на руку, загадай желание, и оно сбудется.

− Иди, знаешь ку…

Но тут я увидел красивую девушку, она с кем-то знакомилась, называя своё имя:

− Даша.

− Ку, − согласился я и подставил руку. − Повяжи-ка.

Мумик быстро повязал.

За гитару взялся Шао, люди поперли из кухни − послушать.

− Хочу быть с Дашей, − шепнул я веревочке.

Вам никогда не приходило в голову, что вместо двух событий может наступить восемь пузырьков? Нет, не приходило. Понятное дело, вы же не Даниил Хармс. Вот и мне поначалу не пришло такое в голову. Но вскоре я понял главное − веришь в веревочки, тогда держи и пузырьки к ним.

Ночевать я попал к невзрачному мужичку с уставшим лицом, певшему на квартирнике. С его слов выходило, что раньше он хотел жить, как самурай, хранил надежду совершить подвиг и умерял себя в вине, еде и женщинах. Сейчас всё указывала на то, что он тронулся умом и впал в детство, сочиняя печальные песни. Под потолком у него висели дешевые мягкие китайские игрушки. На пузе самой уродливой, белого медведя, больше похожего на жабу, было написано: «Меня зовут Чарли Большое Брюхо». Глядя на этот плюшевый зоопарк и на Чарли Большое Брюхо, я понимал, что и сам порой не прочь сойти с ума и висеть под потолком и смотреть на мир глазами Чарли.

Рано утром этажом выше кто-то заиграл на флейте гаммы, методично сбиваясь и начиная опять. Не попрощавшись с хозяином, махнув рукой только Чарли, я ушел. По Садовому кольцу в сторону Рогожской слободы. Солнце поймало меня на Школьной улице. Со своими разноцветными двухэтажными домами в лучах света она походила на корзину с пасхальными яйцами. По лицам прохожих чувствовалось, что хоть до весны далеко, настроение весеннее не только у меня. Как собака ультразвуки, я улавливал будущее свободное от мусора и лжи. И если не доползу до него, то если кто-нибудь там просто вспомнит обо мне, я появлюсь. Личный мир исчезнет, растает и почти неуловимо перейдет в другое бытие.

Не надо измерять путь от одного сердца до другого в куадрах, не надо думать, что тот мир будет чем-то похож на этот. Великие подвиги надо начинать как добрые веселые игры, и тогда твое вселенское предназначение станет обычным пробуждением. Ничего сверхъестественного − прошлое отступит, как сон. Будущее − это просто небо над землей.

небо над землей

Жизни нужно отдаваться, как течению. Не требуйте от неё объяснения и сюжета. Жизнь − это река, а не книга. Не ты её читаешь, а она тебя. Не надо спешить и суетиться, гнаться за призраками, за тем, чего нет, или за тем, что неизбежно. Это все равно, что бежать навстречу восходящему солнцу ради того, чтобы ускорить рассвет.

Всё придет само по себе. Это не призыв лежать и лениться. Просто нужно сойти с объездной дороги, по той, что пришлось бежать, высунув язык в поисках чего-то вроде бы нужного: денег, вещей, личного пространства или даже чуда. Неважно чего, главное − остановиться. Что ни пожелаешь, само посыплется на голову. Ты даже пальцем не шевельнешь. Только не забывай, зачем тебе это нужно. Иначе всё лопнет, как пузырь.

Прошел год с квартирника, где я увидел Дашу и загадал, что мы будем вместе. Так и получилось. Весной я переехал к ней из мастерской, где гипсовый Иисус въезжал в Иерусалим.

Появились дом и любовь. А вскоре нашлась и работёнка.