Этика Спинозы как метафизика морали

¹⁸ Это примерно соответствует идее Аристотеля о том, что высший ум не может иметь в качестве объекта своего познания ничего из подвижного и изменчивого, относящегося к низшей сфере, иначе он сам стал бы таким (Метафизика 1074 Ь).

¹⁹ Подобного рода онтологический радикализм или даже нигилизм имеет свой прообраз в стоической традиции, которая требует от философии умения разоблачать видимости, или наши представления о вещах (phantasiai), и обнажать (apogumnoun) их суть, чтобы обнаруживать подлинную природу вещей, свободную от ценностных определений и безразличную к ним. При таком подходе моральные оценки, прилагаемые нами к реалиям жизни, составляют не более чем предметы человеческой веры или убеждения (axiopista), от которых надо избавляться, если мы хотим обрести трезвый взгляд на вещи (Marcus Aurelius. Ad se ip-sum. [Libri XII]. Ed. J. Dalfen. Leipzig. 1979. P. 48).

²⁰

Словарные значения слова virtus следующие: мужественность, храбрость, стойкость; энергия, сила, доблесть (прежде всего военная); превосходные качества, отличные свойства, достоинства, талант, дарование; добродетель, нравственное совершенство (это близко значению английского excellence), душевное благородство. (Дворецкий И.Х. Латинско-русский словарь. М.: Русский язык, 1986. С. 827. Словарь Lateinisch-deutsches Taschenwoerterbuch zu den klassischen und ausgewaelten spaet– und mittellateinischen Autoren von F.A. Heinichen. Leipzig: VEB Yerlag Enzyk-lopaedie, 1974. S. 539 добавляет к этому списку еще одно значение virtus

из средневековой латыни – способность исцелять и творить чудеса. Этимология этого термина однозначно связывает его с со словом vir (но не vis, как может иногда показаться), выражающим мужское начало в противоположность женскому; vir также обозначает взрослого мужчину, и, что особенно важно, мужчину-воина (Dictionnaire etymologique de la langue latine. Histoire des mots. Par A. Ernout et A. Meillet. Paris: Klincksieck, 2001. P. 738). Первичный смысл понятия virtus в римской традиции связан с образом мужественности и характеризует идеальный тип мужского поведения. При этом, как ни удивительно, термин virtus

мог относиться женщинам, и не только к ним, но к божествам, животным, абстрактным идеям и неодушевленным объектам (McDonnell М. Roman Manliness. Virtus and the Roman Republic. Cambridge Univ. press, 2006. P. 4). В современной научной среде утвердилось мнение, что понятие virtus обладает широкой, но устойчивой семантикой, включающей в себя совокупность всех римских добродетелей. В то же время история использования этого термина в латинской языковой традиции показывает, что значение данного слова выходит далеко за пределы этического ареала. В трагедии Энния «Выкуп за Гектора» говорится о том, что справедливость (jus) лучше, чем virtus, потому что последняя может быть присуща также и злым людям. Такой же терминологический казус обнаруживается в книге Цезаря De bello civili (ВС 3.59.1–3) в эпизоде, когда Цезарь прощает двух своих совершивших административное правонарушение военачальников. Он это делает, принимая во внимание присущую им в военном деле virtus. Исторически судьба этого концепта сложилась так, что он оказался в поле влияния близкого ему по смыслу греческого термина arete, имеющего более древнюю родословную и богатую культурную традицию. Как полагает Макдоннелл, в дальнейшем своем развитии термин virtus

включал в себя два смысловых компонента – традиционное римское представление о мужской доблести и этически более нагруженное греческое представление о добродетели (McDonnell М, ib. Р. 9). Интересно, что сам автор цитируемой нами книги утверждает, что греческая литература не знала примеров различения морального и внеморального смыслов слова arite, которые он обнаружил в случае с virtus у Энния. На самом деле, греческое arete точно так же не является специфически моральным термином, а несет в себе скорее некоторый утилитарный смысл «добротности» всякой вещи, что подтверждается весьма авторитетными свидетельствами Аристотеля: «Всякая добродетель (arete) доводит до совершенства то, добродетелью чего она является», поэтому добродетель глаза делает доброкачественным и глаз, добродетель же коня делает коня хорошим (agathos) для бега и боя (Никомахова этика, 1106 а 15–25); в «Метафизике» (1021 в 10–20) добродетель также определяется как совершенство (teleiosis) вещи в самом широком смысле слова, поскольку умелые вор и доносчик (сикофант) тоже могут считаться хорошими (agathoi) в своем роде. Virtus у Спинозы включает в себя почти все вышеназванные смыслы, как моральные, так и внеморальные. Но особенно важным является определение добродетели (virtus) как способности вещи производить что-либо в соответствии с ее природой (IV Определ. 8).