Этика Спинозы как метафизика морали

Единичность человека как отдельного модуса субстанции наделяет его пассивным статусом: он составляет только частную причину вытекающих из него действий и, соответственно, эти действия не могут быть выведены из одной только его природы (IV 2). Это означает также, что мы не обладаем автономией собственной воли и не можем представлять самих себя без участия других, внешних нам элементов реальности. Спиноза подчеркивает в связи с этим, что именно вследствие такого обстоятельства человек не может составлять адекватную причину всех происходящих в нем изменений, поскольку они в определяющей мере обусловлены не им самим, а «общим порядком природы» – он повинуется ему и приспособляется к нему, насколько того требует природа вещей (IV 4 короля.). Это профаническое состояние человеческого субъекта, обрекающее его на смутное и искаженное познание реальности, является для человека неизбежным в его ординарном бытии (в «обычном» порядке природы). Здесь он необходимо подвержен пассивным состояниям. Спиноза приходит к трезвому заключению: «Сила и возрастание всякого пассивного состояния и пребывание его в существовании определяются не способностью, в силу которой мы стремимся пребывать в своем существовании, но соотношением могущества внешней причины с нашей собственной способностью» (IV 5).

Таким образом, пассивное состояние ума и тела складывается как равнодействующая двух начал – стремления пребывать в своем существовании, присущем самому субъекту, и могущества внешних причин. Если следовать определению, данному в ч. III «Этики» (III Определ. 2), пассивным является тот, кто является только частной причиной всех вытекающих из него действий как в нем самом, так и вне него. В этом определении задана некая мера

присутствия самого субъекта в следующих из него действиях, поэтому мы можем вполне обоснованно предположить, что его пассивность (несуверенность и аффективность) все-таки должна допускать хоть какую-то долю его личного участия в осуществляемых им действиях. А поскольку вещи вытекают из соответствующих им атрибутов именно в таком порядке, в каком идеи этих вещей вытекают из своих атрибутов, то и сам человек, будучи вещью мыслящей и отдельным модусом субстанции, точно так же включен во всех своих действиях в некоторый порядок причин, часть которого он составляет. То есть он «рассматривается как часть природы, которая сама через себя, без помощи других частей, ясно и отчетливо воспринята быть не может» (III 3 схол.). В своем ординарном существовании он пассивен вдвойне, поскольку, во-первых, факт его существования как отдельного модуса является следствием, вытекающим из цепи предшествующих ему причин, от которых зависит сама его природа (ретроспективный

взгляд на состояния его тела и ума); во-вторых, наряду с этим он и в своем актуальном состоянии оказывается подвержен воздействию внешней среды (влияние системных факторов). Все это вместе и составляет упомянутое выше «могущество» внешних причин.

Более интересной представляется позиция человеческого ума, или его сущность, рассматриваемая под формой вечности, о которой Спиноза рассуждает в ч. Y «Этики». Даже обретая некоторого рода измерения в вечности, действия человеческого ума все равно имеют своей причиной не сам ум, а Бога, и зависят от Него; кроме того, «интеллектуальная любовь к Богу», присущая уму, является лишь частью той бесконечной любви, которой Бог любит самого себя (V 36). Как оказывается, даже в самой сущности Бога сохраняется причинный порядок и последовательность: «Ум наш, поскольку он познает, составляет вечный модус мышления, определяющийся другим вечным модусом мышления, этот третьим и так до бесконечности, так что все вместе составляют вечный и бесконечный разум Бога» (V 40 схол.). Речь идет о природе познающего ума, рассматриваемого безотносительно к телу. Перед нами вполне реалистичная, но несколько прозаическая модель морального совершенства —

в отличие от идеала Канта, моральный субъект Спинозы никогда не сможет стать для себя исходной точкой нравственного отсчета, но всегда останется чем-то производным или от порядка универсума, или от Высшего Субъекта. С другой стороны, отказывая человеку в бесконечности, Бог Спинозы любит его не той бесконечной любовью, с какой Он любит самого себя (эта стихия растворила бы его в себе без остатка), а такой, какая оставляет за человеком отличительные качества отдельной вещи (res singularis), т. е. его индивидуальность.

7.5. Идея совершенства

7.5.1. Понятие совершенства, виды совершенства