Этика Спинозы как метафизика морали

Имя Декарта здесь не называется, но близость многих критикуемых Спинозой идей к картезианскому пониманию божественной природы сомнений не вызывает. Спиноза следующим образом представляет точку зрения своего оппонента: «Иные думают, что Бог есть свободная причина потому, что Он может, по их мнению, сделать так, чтобы то, что, как мы сказали, вытекает из его природы, т. е. находится в его власти, не происходило, иными словами, не производилось бы им… Поэтому они предпочитают считать Бога ко всему равнодушным (ad omnia indifferentem) и не творящим ничего, кроме того, что Он постановил сотворить некоторой безусловной волей» (I 17 схол.). Действительно, Декарт предполагает наличие у Бога свободы выбора, но не в обычном смысле. В «Ответе на шестые возражения» из «Размышлений о первой философии» он говорит о свободе безразличия в Боге (libertas indifferentiae), при которой никакое привычное для нас основание не может подвигнуть Бога ни к какому решению воли, более предпочтительному, чем другое²⁸

. Единственным основанием для воли является сама божественная воля, которая собственными усилиями определяет себя к тому или иному решению: «абсолютное безразличие в Боге есть высшее доказательство его всемогущества»²⁹. Божественная свобода для Декарта простирается настолько далеко, что в письме к иезуиту отцу Мелану он не исключает того, что «Бог обладает свободой и безразличием сделать так, чтобы равенство трех углов треугольника двум прямым не было истинным, или же, наоборот, чтобы противоречивые вещи могли совмещаться… могущество Бога не имеет границ»³⁰

. Бог как податель истины сам оказывается выше пределов всякой научной истины, и потому решения его воли не подчиняются научным законам, а сами определяют статус того или иного закона³¹. Как мы знаем, Декарт в Первом размышлении из «Размышлений о первой философии» даже допускал в качестве виртуальной такую возможность, как искушение Богом человеческого ума видимой строгостью математических истин³²

.

Между тем один из аспектов так называемого натурализма Спинозы – это идея о тождестве воли Бога и геометрической необходимости: Спиноза прямо отвечает Декарту, что считает нелепым представление о том, будто Бог может сделать так, чтобы из природы треугольника не вытекало равенство трех углов его двум прямым (I 17 схол.). Ведь сама божественная природа подчиняется такого рода необходимости, а необходимость божественной природы должна соответствовать правилам геометрического вывода. Например, разум из данного определения вещи выводит различные свойства, которые содержатся в самой сущности вещи, божественная же природа заключает в себе абсолютно бесконечное число атрибутов, из которых вытекает бесконечное множество вещей (I 16). Другой, кроме существующей, природы у Бога быть не может, поэтому никакие силы в мире не могут сделать так, чтобы три угла треугольника не были равны двум прямым, и такой порядок вещей кажется Спинозе единственным и совершенным. Вместе с тем такое натуралистическое по своему духу заключение могло поставить под сомнение возможность идентификации самой божественной воли, предполагающей ее принципиальную несоразмерность любой логике, определяющей характер существования естественных вещей. Это также еще один аргумент в пользу идеи о наличии пантеистических элементов в мышлении Спинозы. А ведь именно мысль об исключительности и всесилии Бога, проявляющихся в его способности превосходить любого рода естественную рациональность, лежала в основании исполненных христианского благочестия рассуждений Декарта. Действительно, если сила и могущество Бога у Спинозы выступают в качестве замены Его свободной воли, то не является ли эта потенция Бога, из которой необходимым образом следует (sequi) «бесконечное множество вещей бесконечно многими способами», лишь дубликатом естественной способности мира к самопродуцированию в силу его собственной природы, тождественной природе Бога?

Примечания

¹ Делла Рокка видит объективный смысл понятия добра у Спинозы в том, что мы мыслим его в соответствии с природой вещей и силой (способностью к действию), которой они обладают (Della Rocca М. Spinosa. N. Y.: Routledge, 2008. P. 181); вместе с тем Бендер (Bender K.J. The Ethics of Immanence: The metaphysical foundations of Spinoza’s moral philosophy // Sophia, 2000. Vol. 39 N 2. P. 36, 37) говорит об отсутствии всякого объективного смысла в понятиях добра и зла у Спинозы.