«Это мое тело… и я могу делать с ним что хочу». Психоаналитический взгляд на диссоциацию и инсценировки тела

Исходные данные пациентки передают состояние ее сознания на момент начала многолетней групповой терапии. Вся ее жизнь была омрачена чувством вины и заниженной самооценкой. Посредством идентификации с агрессором она подчинилась режиму отца и даже после его смерти его строгое «сверх-я» неутомимо продолжило свою работу. Правда, она пыталась избежать семейной динамики посредством побега в чужую страну, выбора партнера, который казался антиинцестуозным, и беременности. Но все ее попытки оказались тщетными, она «в раскаянии» вернулась назад и даже принесла родителям своего ребенка, которого они охотно приняли, радуясь новой задаче. Предназначение пациентки было предопределено: ухаживать за родителями, и она приняла это и выполнила, пусть и без большой радости. Следующей проблемой пациентки были отношения с дочерью, вновь омраченные чувством вины. Дочери уже около 25 лет, и у нее серьезные проблемы с тем, чтобы получить хоть какое-то образование, но она не берет на себя ответственность за это, а принуждает мать решать все свои проблемы, в том числе и финансовые. Таким образом, госпожа Инграм находится в тисках чувства вины и долга с двух сторон: из чувства вины она отдала своего ребенка родителям, что опять же вызвало чувство вины

(и стало реальной виной

) в отношении ее дочери.

Сабина Арбейтер

Госпожа Арбейтер имеет за спиной долгую аналитическую терапию, сначала индивидуальную, потом комбинированную — индивидуальную и групповую, затем еще долгую историю групповой терапии. За это время она смогла существенно проработать и отгоревать сложные семейные отношения. Отец, успешный врач в провинциальном городе, был циничным патриархом, который ценил только себя и ставил свои интересы во главу угла, последнее слово всегда оставалось за ним, и он принимал решение за всех, от него зависящих. Среди них была и его жена. Их отношения выросли из «маленькой связи», она подчинилась ему и давно бросила свою работу. Она родила главе семьи четырех дочерей, а потом постепенно стала спиваться. Динамика пациентки определялась чувством вины в отношении матери, она считала, что должна ее защищать и не имеет права ее бросить. Другая сторона ее сложностей — освободиться от родительского дома, ведь ее снедала тяжелая тоска по возможности наконец получить достаточно отцовского внимания, признания и, собственно, любви. Она была той из четырех сестер, кто в наибольшей степени отделился от родителей пространственно, и единственной, кто получил высшее образование, — она стала учителем полной средней школы. На первом месте у нее стояли серьезные проблемы, с тем чтобы добиваться своего: она чувствовала, что подчиняется коллегам, боялась начальства и совсем в себя не верила. С одной стороны, через какое-то время после начала новых отношений она чувствовала себя недостаточно хорошей, уродливой, неготовой или же недостаточно умной в сравнении с новым партнером, или же у нее развивалось чувство, что он уступает ей и не подходит. В любом случае, это регулярно приводило к расставаниям спустя короткое время. И каждый раз она замечала за собой, что после этого она чаще навещает родителей, в том числе чтобы повидать сестер и их детей, которые продолжали жить в том же маленьком городе. Каждый раз ее надежда на то, что отец наконец будет мил с ней и признает ее такой, какой она стала в 30 с небольшим, разбивалась в прах. Очевидные проблемы матери с алкоголем никогда не обсуждались в семье, стыд и чувство вины пациентки росли с каждым разом, она чувствовала, что должна ей помочь, но не знала как.