Этот, с верхнего этажа (СИ)

Он врезается в дверь, не успевая остановиться, и замок предательски щелкает — да так оглушительно, что будит, кажется, всех соседей. Том остервенело дергает ручку, но та не поддается, и он начинает с паническим постоянством вдавливать кнопку дверного звонка, уткнувшись лбом в дверной косяк. Ему страшно оборачиваться, ему кажется, что кто-то стоит прямо за спиной, в десяти сантиметрах, но не может прикоснуться к нему, пока Томас не взглянет в его глаза.

Наконец с той стороны слышатся шаги и щелчок выключателя. Наконец проворачивается замок и открывается дверь — за ней сонный отец, нацепивший на лицо злое выражение. Том прошмыгивает под его рукой и утягивает за собой дверь, захлопывает очень громко, категорично.

— Томас? — голос папы звучит шокированно, но парень не слушает его, он приникает к дверному глазку, чтобы убедиться — там никого нет. Пусто. Темно и пусто.

— Ой, пап… Мне показалось, что там кто-то… зовет на помощь, — Тому не нравилось лгать, но говорить правду было как-то глупо. Что тут скажешь — повелся, как ребенок, на выдумки о призраках? Да чьи еще выдумки — свои собственные. — Я вышел глянуть, но дверь случайно захлопнулась.

Отец, кажется, не поверил, но Том совсем не хотел убеждаться. Пожелав во второй раз ему спокойной ночи, он ушел в свою комнату, тут же включая музыку и сворачиваясь под одеялом в клубок. Страх остался в прошлом. На его место пришло сожаление — о том, что Томас поддался эмоциям и не нашел в себе сил задержаться на лестнице немного дольше.

Повторить ночной эксперимент Том хоть и хотел, но не пытался. С него и так было достаточно — луны в окнах, звуков наверху, странных снов, значения которых он не понимал. С родителями приходилось вести себя как обычно, ведь они не то чтобы не поняли, что он имеет в виду — не стали бы даже слушать такие глупости. Взрослый мальчик должен думать о взрослых вещах — о старшей школе, о клубе по регби, куда Тома пока не брали. И не возьмут никогда, но отца разочаровывать не хочется, поэтому Том выдумывает, мол, команда полная, как только освободится место, так тренер его и запишет.

На самом же деле Том почти не может сосредоточиться ни на чем. Ему попеременно то страшно, то любопытно, и день ото дня оба этих чувства возрастают. Ширятся, заставляя Тома рыскать в интернете в поисках информации, множатся, понукая его обсуждать свои мысли с теми, кто побывал в подобных ситуациях.

«Я зажигала свечу и читала заклинание, тогда ждала, и призрак появлялся напротив стены».

«Она жила у нас в подвале. Думаю, кто-то приковал ее к стене и оставил умирать. Это очень старый дом».

«Мама один раз меня застукала, разоралась и вызвала священника. Никогда раньше не видел такой глупости, как то, что он делал. Типа изгонял демона».

«Я общалась с ними через доску Уиджа. Кладешь пальцы на указатель, произносишь имя умершего, и тщательно прислушиваешься. Воспринимаешь его. Он начинает двигать твои руки. Так… жутко».

Ничего полезного там не было, кроме одного — Том ощутил уверенность. Может, и голос, и движение, и силуэт привиделись ему, но он точно способен проверить это. Только на следующий раз возьмет с собой ключ от входной двери.

Со школы он возвращается на этот раз в четыре. Родителей дома нет, и Том, бросив рюкзак в коридоре, сразу покидает квартиру, подымается на пятнадцатый этаж. При свете дня тут совсем не страшно — стены точно такие же, как и везде, слегка потрепанные, но в целом ничего; ступеньки такого же плана. Три двери, коробка лифта с расписанными маркером стальными створками. Это Тома не интересует, он подходит к центральной квартире, той самой, что лучше всего просматривается с лестницы, той, что находится сразу над квартирой Батлеров.

«117».

На ней — тоже надписи, но их почти не видно. Настолько стершиеся, что Том щурит глаза, чтобы прочесть, а когда все-таки удается это сделать, он озадачено трет лоб. Не слишком лестные слова. Почему владельцы, если не смогли стереть, не поменяли дверь или не закрасили это краской? Ради интереса Том вглядывается в остальные две двери, но они — чистые и опрятные.

Том приближается к сто семнадцатой, приникает ухом к стыку между дверью и косяком и вслушивается в тишину.

«Раз, два, три, четыре… Что, никого?..»

Тяжелый звук заставляет его отпрыгнуть назад. Словно книга упала с полки — совсем рядом. Словно кто-то столкнул ее нарочно. Словно кто-то… бил кулаком по двери? Но Том был точно уверен, что дверь не сдвинулась ни на волосок.

Не сводя взгляда с замочной скважины, он отступает вперед спиной, сходит по лестнице и запирается в своей квартире. И только тогда выдыхает.

— Мам… а кто живет над нами? — Том решается на этот разговор через несколько дней, когда эмоции не так ярки.

Мама жарит куриную печень на сковородке, тщательно следя за процессом, поэтому даже не оборачивается на слова, так и отвечает, занятая своими делами:

— По-твоему, у меня время есть с соседями знакомиться? Я все время работаю, Том.