Эва Эвергрин и проклятие великого магистра

– Я одна могу все это прекратить, да? – грустно спросила Майка. – Ты говорил, что поможешь мне найти брата, но у меня никогда не было брата. И все эти Разрушители, которых ты вызываешь… От них страдают люди, страдает все королевство… Значит… Если меня не станет, не будет и причин для новых Разрушителей, правильно? Больше незачем будет никому страдать… папа.

Гроттель широко раскрыл глаза. Больно было видеть, как в них радость мешается с болью. Он так любил свою дочку. Ужасно любил.

Он бы все, что угодно, для нее сделал – так же как моя мама отдала ради меня свою магию. У меня защипало в глазах. Я сама не понимала, это от жгучего тумана или из-за чудовищной сцены, которая разыгрывалась прямо передо мной.

– Майка, не надо! – крикнула я. – Наверняка можно как-то по-другому! Пожалуйста, вернись! Прошу тебя!

Вдруг я поняла, что мои руки больше не связаны, а Шарлотта кромсает кинжалом веревку, которой спутан Дэви. Я быстро подобрала свою волшебную палочку и шагнула вперед, против яростного ветра.

– Дай ей увидеть, дай ей поверить!

Бронзовое сияние точно такого же оттенка, что и символ моего ранга, наполненное невозможными возможностями, отделилось от моей волшебной палочки, окутало Майку и растеклось, мерцая, по воде вокруг островка.

Над водой замелькали видения. Хоть это и было невозможно, я как-то ухитрилась вызвать обрывки воспоминаний, чтобы напомнить Майке, почему она должна остаться с нами.

Девочка и мальчик с одинаково темными волосами хохочут, зачаровывая рисовые колобки, чтобы те гонялись друг за другом по столу, а человек с тяжелыми веками строго их отчитывает.

Я так и дернулась. Это же Майка и Конрой… Только мой соперник на несколько лет младше двоюродной сестры. А у Гроттеля такое счастливое лицо…

Вот рисовые колобки падают на пол и рассыпаются на мелкие кусочки. Гроттель утешает детей и наколдовывает им новые колобки.

Поздними вечерами в башне, когда Конрой и Майка не могут уснуть, Гроттель приносит целые стопки книг и читает вслух одну за другой, до хрипоты. Под конец дети мирно сопят в кроватках, а Гроттель иногда засыпает прямо на голом полу.

Жаркими летними днями Майка и Конрой играют на берегу озера, где растут сладкие ягоды водяники. От солнца носы у них обгорают, а на щеках появляются веснушки.

Вот они упражняются в магии. Конрой запросто может вызвать грозу, но, когда Майке удается поднять в воздух свиток с простеньким заклинанием левитации, Конрой и Гроттель восхищаются, как будто она спасла королевство.

– Остановись! – крикнула я. – Видишь? Пожалуйста, не сходи с острова! Должен быть другой выход! Майка, тебя любят! Твои близкие хотят тебе помочь!

Майка уставилась на видения. Потом перевела взгляд на Конроя и Гроттеля, как будто хотела сохранить в сердце каждую их черточку.

И улыбнулась, хотя глаза блестели от слез.

– Папа… Я хочу все закончить сейчас, чтобы тебе никогда больше не пришлось вредить другим ради меня.

В хриплом голосе Гроттеля звучала неприкрытая боль:

– Не надо! Я прошу тебя…

Майка начала произносить заклинание, стискивая в руке волшебную палочку Конроя:

– Многие жизни я забирала; все их отдаю, чтобы Разрушителя не стало!

– НЕТ! – заорал Гроттель. – Нет, Майка, нет!

Она шагнула назад, с островка, прямо в бурлящие горючие волны. Те так и набросились на девочку, обжигая кожу, будто жидкий огонь. На мгновение она словно зависла в воздухе – белое кружевное платье взметнулось крыльями, волосы сплелись с завитками тумана. Мгновение растянулось, застывая во времени. Майка улыбалась, а в глазах у нее стояли слезы.

Великий магистр с диким криком рванулся вперед, протягивая к ней руки.

Но это же значит… У меня сердце застряло в горле. Он слишком быстро двигается. Он не успеет вовремя остановиться!

От потрясения вся моя кровь словно превратилась в лед.

Он и не собирается останавливаться!

Гроттель схватил Майку и вытолкнул ее на островок. Голодные волны Разрушителя разверзлись ему навстречу…