Эволюция потребления. Как спрос формирует предложение с XV века до наших дней

Тот факт, что женщины испытывают больше стресса, отражает изменение ожиданий от свободного времени. Один социолог, который брал интервью у француженок с детьми, обнаружил, что женщины с университетским образованием совсем иначе воспринимают свободное время, чем их сестры из рабочего класса. Для последних «совершенно свободный день» приравнивался к дню, проведенному с детьми. Досуг для них означал в первую очередь время с семьей, возможность отдохнуть от работы и необходимости зарабатывать деньги. Присматривать за детьми – совсем неплохо. А вот выпускницы университетов, напротив, воспринимали уход за детьми как еще одно задание, а не свободное время. Он казался им бременем. Досуг для них не приравнивался просто ко времени, свободному от работы, – досуг был эквивалентен работе. Показателен тот факт, что женщины с высшим образованием относились к досугу в кругу семьи как к части «работы по дому»[1268]

.

Во многом эти две группы олицетворяют два альтернативных идеала свободного времени, которые имели место в ХХ веке – один доминировал в его начале, другой в конце. В 1900 году досуг означал восстановление после работы – время для отдыха, пополнения сил и запасов энергии. Ключевым словом надо считать именно «отдых». Виды деятельности, связанные с культурой, были дополнением, которое могло отвлечь рабочих от выпивки, азартных игр и других соблазнов. К 2000 году в восприятии досуга произошли серьезные изменения. Теперь свободное время означало в первую очередь не свободу от работы, а свободу совершать определенные действия, приобретать и демонстрировать навыки в ряде занятий. Отличие от работы было лишь в том, что за досуг не платили. Экстремальные виды спорта, литературные курсы, кулинарные мастер-классы и театральные студии – все это лишь верхушка айсберга активных видов досуга. Для многих досуг – вещь серьезная. Не случайно именно в конце ХХ века произошел подъем в сферах профессионального бизнеса, активного досуга и «качества времени», ведь в этот период западные развитые страны стали совершать переход от индустриальных к информационным обществам. После того как на протяжении веков люди стремились освободиться от работы, сегодня в свое свободное время они копируют ее ритм. Еще слишком рано заявлять о том, что в постиндустриальном обществе досуг и работа когда-нибудь снова станут органичным целым, однако использование социальных медиа указывает, что мы движемся в этом направлении. И если это произойдет, вряд ли наш досуг в будущем будет наполнен созерцанием и праздностью, которые так ценили наши предки.

«Слоуфуд», «Медленный город» и другие похожие движения надеются замедлить ускорение нашей жизни. Однако в свете сказанного выше их шансы на успех невелики. Ведь интенсификация досуга – результат социальных, технологических и культурных изменений. Распространение ресторанов слоуфуд может помочь местным фермерам, однако оно вряд ли замедлит общий темп жизни. Ведь 150 000 посетителей ежегодного «Салона вкуса» в Турине не добираются туда пешком или верхом на осле. Если бы скорость жизни была связана преимущественно с быстрым потреблением, то еще была бы надежда на изменения. Однако она определяется тем, что нам приходится делать больше вещей одновременно, и мы ощущаем стресс от необходимости координировать растущее число разных занятий. Выработку вкуса к местной пище можно рассматривать как еще одну попытку накопить культурный капитал и продемонстрировать свою эстетическую развитость. Мы не уверены, что это как-то отражается на количестве других видов занятий, их частоте или все более сложных сочетаниях. Скорее это будет просто еще одним плюсом к культурному багажу. Призывать к медленному образу жизни – все равно что утверждать, что «многозадачность – нравственный недостаток»[1269]. Мобильные телефоны, электронная почта и другие средства связи позволяют людям быть более гибкими в упорядочивании своих задач. Вряд ли большинство людей отключат Facebook или перестанут читать Twitter на работе, если даже такие движения, как слоуфуд, не могут без них обойтись. И даже если индивид будет намеренно пытаться упростить свой образ жизни, он обнаружит, что это невероятно сложно, так как весь остальной мир продолжает жить совершенно в другом ритме. Добровольные «упростители» окажутся в положении вахтовых рабочих, график которых не совпадает с графиком всех остальных[1270].