Exemplar

Возлюбленные чада мои, святой Григорий глаголет, что служить Богу — это свободная жизнь[884]. И, по правде сказать, всякое сердце должно воистину и несомненно это признать. Кто вознесся на вершину презрения всего, принадлежащего к времени, и воссел в величии неизменного Блага, кто обнят руками любезного вечного Возлюбленного своего, — ах, милые чада, чего ему не хватает в сем мире? Чего же еще ему пожелать? И может ли он провести на земле столь же счастливые дни? Благослови его Бог, что он когда-то родился! Да и ему надлежит хвалить Бога, когда он смотрит вниз, под себя, и в сильном волнении глубокого моря безбожной жизни видит немало опасностей для сердца, тела и души!

Один человек некогда жил в радостном переживании сладостной божественной обращенности к нему[885]

и при этом был столь полно покинут всем сотворенным, что подумал в себе: «О сердце мое, чему ты так искренне радуешься?» Тогда его разуменье ему отвечало и молвило так: «На всем этом свете нет ничего, что бы меня сумело обрадовать, ни богатства, ни друзья, ни та или иная утеха этого мира. Но в том моя радость, что Бог воистину благ и что оное превосходное Благо мне друг, и я на него возлагаю все мое упованье».

Милые детки мои, я вам пишу для того, чтобы вы обрели тоску по сему и обрели в сем свое сердечное утешенье. Вступите добровольно в узы Вечной Премудрости, в самое скорое время они превратятся в золотые короны блаженства в веках. Не дайте помешать себе тем, кто говорит, что мало число хотящих пойти правильной тропой узкого пути, но велико число ищущих своего собственного покоя и удовольствия, насколько они его способны найти, — да не уменьшится от того ваше усердие. Установите себе пред глазами примером святой жизни благочестивых людей, воистину презревших все то, что им может дать этот мир, во всякое время живущих сердцем и чувствами в небесной отчизне и сияющих особенным благоговением, подобно утренним звездам. За ними следуйте, за ними ступайте!

Возлюбленные чада, мир становится ветхим, охладевает любовь, начинают осыпаться, сильней и сильней, чудные розы священного благочестия. Найдешь гораздо больше колючего терна, чем белеющих лилий. Эй, нежные розы процветающей жизни духовной, стойте твердо, ощетиньтесь шипами, дабы оградить себя от всего сотворенного, закройтесь для целого мира и, ах, возведите горе ваши сердечные устремления, к сладостной майской росе небесного Солнца, дабы уразуметь, чего Бог желает от вас, и чтобы, когда Он захочет войти, Ему не быть вами изгнанным. Дайте Ему время и место осуществить в вас Свое дело, чтобы ваше сердце стало благоухающим специями ларцом Божества[886]

, ваши уста — сосудом чистоты, а ваш нрав и вся ваша жизнь — образом небесной святыни, дабы в вас прославился Бог, возликовал любезный ваш ангел и все люди исправились. Да станет святое созерцание вашей заботой, беседовать с Богом либо о Боге — вашим занятием во всякое время. Что бы вы ни увидели или ни услышали, да будет для вас возведением к Богу.

Держать уста в молчании — сие делает сердце мирным и людям угодным. Освободитесь от близости к людям и тогда, воистину, войдете в близость к Богу и в Божии тайны. Человеку, исключенному из этого мира, не подобает искать в нем приятного провождения времени или какой-то отрады. В любом послушании, относящемся к внешнему миру, пребывайте в себе либо усердно возвращайтесь в себя, дабы самих себя не утратить. Чего вам не приказывали, о том не пекитесь.

Прежде всего, взгромоздитесь, исполнившись решимости, на временное страданье, подобно всем Божьим друзьям, ибо, истинно, вот в чем вы должны быть уверены: если вам и выпадет от Бога что-либо особое, то сие должно быть заработано [вами]. Впрочем, не подлежит сомненью одно: пошлет Он печаль, дарует и отраду; коль может послать сердечную скорбь, то сумеет даровать и сердечную радость сердцам, возлюбившим от чистого сердца[887]

. Выйдите вперед, все сердца, и скажите, где вы находили любовь без страдания? Возлюбленный Господи, только Ты являешься Благом, в коем обретают неизменную радость, полный покой и любовь помимо страдания, насколько ее, вообще, можно стяжать в [этом] времени. Нет ничего, что было бы столь же мучительно, как преодолевать себя самого, но нет и ничего лучшего, чем преодолеть себя самого. Поэтому ныне иные люди ходят целый день напролет и заглядывают через колючую изгородь, долгие дни обходят ров, однако не решаются перебраться через шипы свободной решимости, чтобы выйти на дивный, широкий, покрытый цветами луг духовной красоты. Они хвалят плод и охотно овладели бы им, но их пугает труд. И труд, которого они избегают, настигает их в другом месте. Благословен тот, кто здесь берется за труд, ибо после краткого времени за ним следует вечное блаженство! Аминь.

Письмо IX

Quam dilecta tabernacula tua, domine virtutum!

[888][889]

Так глаголет небесный псалмопевец Давид о чудесной горней стране.