Exemplar

Ах, любезное чадо мое, как-то раз в одном сочинении прочитал я слова, которые начинаю уразуметь только теперь. Они звучат так: любовь делает неподобные вещи подобными[860]. Ибо любовь приводит к забвению себя самого, лишает, насколько способна, всякого разделения и заключает в себе простое единство. Поэтому-то госпожу Венеру изображают без глаз, ибо она делает очами любви крестьянку императрицей и императрицу крестьянкой. Эй, смотрите все, не чудо ли это! Если на такое способна несчастная Венера, о, на что же способна тогда нежная, чистая любовь милой Вечной Премудрости! Во всех избранных людях опьянение этой любовью обратило в мерзость всякое величие и благородство, всякую утонченность, как друзей, так и блага. Бывшие возвышенными князьями в Риме стали бедными служителями и друзьями Божьими, ибо уподобились своему нежно Любимому — крохотному Младенцу [Христу]. Но ослепила ли любовь кого-нибудь больше Него Самого? Оставил ли кто-то ради любви больше, чем Он? Воистину, никоим образом! А посему восстань, чадо мое, отложи свою славу, тайное высокомерие своего благородства по плоти и величавую горделивость друзей, которые до сих пор в тебе были только сокрыты духовным облачением, и склонись к своему Возлюбленному в ясли! Посмотри, как тихо молчит Вечная Премудрость! Она не может говорить. Кто был в небесах, лежит ныне в хлеву! Кто был среди ангелов, лежит средь скотов! Прореки так: «О отрада сердечная, возлюбленный Иисус, ныне склоняюсь к Тебе в Твоем уничижении, дабы Ты возвысил меня в Твоем вечном достоинстве». Чада мои, последуйте не знающему вероломства Отцу своему, сделайте из потребности добродетель и отрекитесь из глубины вашего сердца от временного достоинства ради достоинства вечного и неизменного!

Qui parce seminat, parce et metet, кто сеет скупо, скупо и пожнет, а кто сеет щедро, тот и пожнет щедро[861]. Посему поступайте ради своего блага, склонитесь под ноги всех [Ваших] сестер, дабы не только хотеть стоять с ними вровень; Вы должны впредь стать им тряпкой для ног

[862]. Ее не гневит, как с нею обходятся, ведь она — тряпка для ног. Смотрите, вот корень, вот основание всего вашего блаженства. Отсюда является тихое смиренномудрие, и не только по отношению к власть предержащим[863], но и по отношению к последним из монастырских кухарок. Ибо каждый, по справедливости, ставит стопы на тряпку для ног, как малейший, так величайший.

Вот что тяжелее всего, если случится: молчать, принимать поношения и ни в коем случае не мстить — ни словом, ни делом. Сначала, пока не привыкнешь, такие раны проникают глубже, чем удары меча. Это мучительней, чем все власяницы, жмет больше, чем все железные цепи, — достойному человеку пред недостойным умолкнуть, превратиться в немого и ничем [с ним] не квитаться. О, но да благословит его Бог за то, что он когда-то родился! Ибо он проникает в глубокие божественные раны, объединяется с божественным сердцем, уподобляется высшему, становится мил Богу и миру и изглаживает все свои прегрешения. Если он сломит свою волю тем, что не впадет в гнев и не замыслит мести, то добьется того, что Бог будет благоволить ему во всяком деле и полностью отложит Свой гнев на него, если бы даже он сотворил сто тысяч смертных грехов.

Видишь ли теперь, чадо мое, какая отсюда проистечет для тебя любовь и награда? Так подвизайся же неизменно и во всякое время подавляй [в себе непотребное]. Если тебе будет тяжко, терпи, скоро станет полегче. Прежде прочих дел для этого нужно, чтобы человек замолчал, держал рот закрытым и ни за что не отворял его, если только не будет иметь при себе троих из совета Божьего града, а именно: подлинную кротость, тщательное раздумье над очевидной необходимостью в прославлении Бога либо исправлении человека.

Ах, чадо мое, смотри, как я тебя нежно склоняю на сердце Возлюбленного твоего[864], не требуя от тебя никакой строгости: ешь, пей и спи по потребности и имей позволенье на то, в чем нуждаешься из-за слабости. И если пожелаешь быть среди избранных, упражняйся в этих вещах и тогда сможешь стать вскоре избранным человеком. Аминь.

Письмо V

Sonet vox tua in auribus meis, vox enim tua dulcis et facies tua decora[865]

[866]

Так глаголет любящая душа о Возлюбленном: пусть голос Твой прозвучит в ушах моих, ибо голос твой сладок и лицо твое приятно.