Exemplar

Возлюбленные чада мои, я вас нередко учил чистой жизни, а теперь я вас хочу научить также благочестивой молитве, ибо, к сожаленью, иначе я был бы ни на что не пригоден, и даже на самое малое. Высшая цель благоговейной молитвы есть ничем не опосредованное объединение души, когда она, собравшись всеми своими силами, погружается чистым созерцанием, пылкой любовью и сладостным умилением в обнаженную бездну вечного Блага, так что обретает забвение себя самое и всех вещей, вплоть до [оного] чистого Блага[992]. Но так как душа неизменно обращается долу из-за тяжести горемычного тела, так что становится не восприимчивой к Благу, она должна иметь для себя некую помощь, которая ее зачастую возводит обратно горе[993]. И вот имеется много разных молитв и множество размышлений сообразно тому, каков нрав человека и каково у него течение жизни. Но кажется мне, что изобилие всякого благоговения и сияние всякой молитвы возникает тогда, когда дело доходит до возлюбленного образа Иисуса Христа и Его любезных страстей, ибо в Нем имеешь Бога, но также и человека, имеешь того, Кто освящает всякого святого, в Нем найдешь жизнь; и в Нем же — высшая награда и крайняя потребность. Здесь-то и надлежит человеку созерцать обнаженным от всего тварного разумом божественное величие небесного Господа, Вечную Премудрость, и преображаться в тот же образ от славы во славу:

[994] от славы Его любезного человечества — во славу Его вечного Божества. Ибо, чем чаще мы с любовью взираем на сей образ очами, полными радости, сообразуя с ним все свое житие, тем дальше и выше мы будем в вечности введены в небесное воздаяние.

Но, поскольку любезный Господь, образец для наших духовных очей, есть Бог и человек, постольку в Нем нечто относится к Божеству, кое-что к человечеству, а что-то к этим обоим. Иным из Его дел нам надлежит подражать, иные лишь созерцать, дивясь им в смиренной покорности, безо всякого дерзостного размышления о возвышенной Его сокровенности. Так-то человек насыщается от [Его] Божества, направляется [Его] человечеством и ими обоими изрядно побуждается к благоговению.

Письмо XXV

Mihi autem adhaerere deo bonum est[995]

[996]

Высокородный псалмопевец Духа Святого, пророк Давид, будучи как-то раз погружен в тишину божественного созерцания, произнес благородное слово: «Mihi autem, etc.», иначе сказать, мне благо прилепляться к Богу.

О мои милые чада, что вам уста мои повторяли часто и пламенно, когда я находился у вас, то нынче громким голосом восклицает сердце мое: сие хорошо и лучше того, да и вообще наилучшее — жить только для Блага, существовать ради него и в любовном влечении прилепляться во всякое время лишь к нему одному, забывая о прочих заботах и беспокойствах. Ибо, когда прилепляется, душа уносится в едино-Единое и втекает обратно во Благо, из него же она истекла, и, как говорит святой Павел: «Соединение делает душу единым духом с Богом»[997]

.

Ах, не иного желает ясное отражение вечного света, пречистое зерцало величия Божия и, эй, предивный образ божественной благостыни на тайной Вечери, когда Он возлег вместе с милыми Его сердцу апостолами и прорек: «Отче святый, молю, да будут они с Нами едино, как едины Я и Ты»[998]. Кто стал единым в единстве с Единым, того сердце и дух обновляется истеченьем в него Духа Его Самого: обновленной истиной, таинственным светом, необычайной сладостью, отложением всякого неподобия, подлинным проникновением взора в божественную ясность. Все их чувства столь полно втягиваются [в созерцание], а их разум обращается к видению обнаженной Истины, что ни единый цветок сего чудного времени так природным образом не окрашивается и не наряжается, как их сердце и разум сверхъестественным способом украшаются дарами благодати и добродетелями в возвышенном источнике всякого блага.

Ах, возведите ввысь ваши очи, посмотрите, отчего ныне веселятся горы и долы, листва и трава, почему нынче смеются прекрасные пустоши! Не иначе, как из-за близости ясного солнца! О мои милые чада, на кого светит истинное Солнце, в ком оно пребывает, от кого отогнаны все облака и мрачный туман, кто пронизан божественным светом — тот и пускай теперь наслаждается подлинно летним блаженством! Блажен, кто имеет сие! И если этого нет [у него] постоянно, то все же он испытывает это время от времени.